– - Но милорд...
– - хотел было возразить один из них, однако Дойл остановил его коротким:

– - Выполнять.

По одному лорды удалились, а Дойл велел позвать к себе разведчиков. К сожалению, самые надежные из них - безотказные и верные тени - остались в замке, они редко участвовали в боях. Но и обычный отряд был, хвала Всевышнему, неплох и не успел еще растерять все навыки за пять лет, прошедших с окончания войны.

Хмурый худощавый Рейн пришел по первому зову.

– - Я уже все доложил вам, милорд, -- сказал он резко.
– - Мне и моим людям нужно отдохнуть, если завтра вы хотите от нас точных сведений о расстановке сил противника.

– - Рейн, -- поднял руку Дойл, прерывая его, -- довольно. Лучше посмотрите-ка сюда.

Он ткнул пальцем в разложенную на столе карту, где разноцветными деревянными брусочками были помечены свои и вражеские войска.

Рейн склонился к карте, а Дойл медленно провел пальцем до реки и указал на два основных моста.

– - Я уже докладывал вам, милорд, -- повторил Рейн, -- что мятежники как следует подготовили пути отступления.

– - Именно, Рейн, -- согласился Дойл, -- а вам и вашим людям я поручаю подпортить эти пути. Оба моста деревянные, хотя и достаточно крепкие.

Рейн медленно поднял голову и посмотрел на Дойла с выражением, близким к ужасу, на лице.

– - Милорд, -- сказал он, но без капли недовольства в голосе, -- рыцари так не поступают.

– - Рыцари, Рейн, верно служат своему королю, которому приносили присягу. Выходя на честный бой против них, я всегда останусь честен. Грязные изменщики лишились права называться благородными рыцарями, когда подняли оружие против короля и провозгласили своим сюзереном Риверса.

– - Милорд, ваше приказание понятно. За ночь я и мои люди все устроим.

Дойл посоветовал:

– - И заготовьте хорошие топоры, как у палачей.

– - Бунтовщики и не заслуживают смерти от благородных мечей, -- с поклоном согласился Рейн и удалился.

Дойл крикнул мальчишку Джила, чтобы тот помог ему раздеться, и заснул спокойным сном, а через четыре часа проснулся самостоятельно, чувствуя бодрость во всем теле. Рейн уже ждал его возле шатра с донесением, что приказ выполнен точно, и что противник ничего не заподозрил.

– - Стук вас не выдал?
– - уточнил Дойл.

Рейн поклонился и заметил:

– - Мы умеем работать, милорд. Гант -- река широкая, сложно услышать, что творится на другом ее берегу.

Все было готово к бою. Джил помог Дойлу облачиться в доспехи и сесть на коня. С рассветом армия была полностью построена к битве, которая, по расчетам Дойла, должна была быть очень короткой.

Глава 4

Мосты рухнули точно тогда, когда ждал Дойл -- едва войско Риверса начало отступление, -- и отправил в дикую пучину быстрого Ганта самый цвет рыцарства Севера.

Остальные сдались без боя.

Дядю Риверса, милорда Гая, взяли живым.

Когда его приволокли к Дойлу и бросили на землю, он заверещал, как побитый пес, задергался и начал изрыгать проклятия на головы короля и королевского брата-урода. Дойл слушал почти минуту, прежде чем подошел к нему и ударом по лицу оборвал поток оскорблений.

Гай дернулся и сморщился. На его лице выступила кровь -- Дойл не потрудился снять перчатку, и шипы оцарапали щеку врага.

– - Достаточно. Ты сказал достаточно, чтобы тебя повесить.

В глазах Гая плескалась неприкрытая ненависть, но она не задевала Дойла -- он размышлял, может ли Гай рассказать ему что-нибудь полезное перед смертью. Пришел к выводу, что не может, и велел:

– - Вздернуть.

Гай сопротивлялся как мог, пытался вырваться, потом кричал о благородстве, но ему это не помогло -- его шейные позвонки хрустнули, и крики прекратились.

– - Тело забрать в столицу, -- велел Дойл и, не глядя на то, как выполняется его приказ, прошел в свой шатер.

Там, под надежной охраной, уже сидел мальчишка Риверс, которого Гай хотел усадить на трон.Это был паренек лет четырнадцати, здоровый, как все северяне, светлокожий и светловолосый. С ним обращались осторожно, но разоружили и держали крепко, чтобы не выкинул какой-нибудь глупости.

– - Значит, Риверс, -- произнес Дойл и сделал знак, чтобы рыцари отпустили его. Получив свободу, он по-собачьи встряхнулся, ощерился и спросил:

– - А ты, стало быть, знаменитый милорд страшилище?

Дойл сел на табурет, чтобы дать ноге отдых.

– - Болтаешь дерзко. Сколько тебе лет?

– - Будет пятнадцать, -- Риверс гордо вскинул голову.

Дойл потер подбородок. Он собирался забрать этого ребенка ко двору и следить за тем, что из него вырастет. Подозревал, что ему не помешает северянин, лояльный к короне и ручной. Но Риверс не был ручным. Он был диким зверенышем этих краев, а его руки уже были руками воина - не мальчика. Он умел держать меч, наверняка отлично сидел в седле, а одна его короткая реплика показывала, что он отнюдь не трус. Неручной дикий северянин был ему не нужен. Риверс был ему не нужен.