"Ты готов к игре, принц?
– - поинтересовался голос, звучание которого отодвинуло назад все мысли о чуме.
– - Ты не испортишь нам забаву?". Тогда Дойл понял, чей это голос -- это голос самой чумы, пусть и похожий на голос короля Остеррада. Чума была рада поиграть с ним, натешиться вдоволь, а потом выплюнуть бесполезный труп.

После этой мысли Дойла накрыла пелена забытья, в котором была только боль -- разнообразная, бессмысленная и выматывающая. За ней наступило блаженство небытия.

Пробуждение было резким, отрывистым и очень неприятным -- он проснулся от ощущения, что его протыкают насквозь тупым кинжалом. Вместо крика из горла вырвался низкий хрип, но сознание было практически ясным, а зрение вернулось -- во всяком случае, он смог понять, что лежит в одной из дальних комнат замка, что неподалеку горит камин и что воздух пропитан свежим запахом трав.

Мелькнула тень, и Дойл увидел замотанного в тряпки лекаря с длинным железным прутом, на пять пальцев снизу заляпанным чем-то темным и блестящим.

– - Еще один, милорд, -- невнятно сквозь многослойную повязку сообщил лекарь и занес руку с прутом, но опустить не успел. Его остановил громкий крик откуда-то со стороны:

– - Немедленно прекратите!

Следом донеслось:

– - Леди, вам туда нельзя!
– - и глухой стук тяжелой двери, отозвавшийся в только-только успокоившейся голове новой порцией боли.

– - Не мешайте мне делать свою работу, -- сказал лекарь в сторону.

– - Я не пустила бы вас лечить и лошадь! Вон отсюда, -- теперь Дойл узнал эти интонации, этот легкий перелив и отчетливо слышимое раздражение.

Дверь снова стукнула, и, кажется, комната наполнилась людьми.

– - Леди, вернитесь!
– - это Джил.

– - Его Величество запретили...
– - неразборчиво, кто-то из стражи.

– - Выйдите все!
– - лекарь.

Дойл, пожалуй, был с ним согласен. Как бы велики ни были сейчас его мучения, он не сомневался, что они удвоятся, если он будет знать, что леди Харроу видит его таким.

– - Все, включая вас, почтенный лекарь, -- зашуршала юбка, и леди Харроу подошла ближе -- так, что Дойла смог видеть ее краем глаза.
– - Я привела более надежного. А вы займитесь насаживанием свиней на свой вертел.

Наступила тишина. Кажется, никто не мог понять, что делать, и в другой момент Дойл посмеялся бы над несомненно забавной картиной. Даже не видя половины, он отлично мог представить себе, как гордо вскидывает голову леди Харроу, как топчутся у двери стражники и как растерянно переводит взгляд из стороны в сторону мальчишка Джил. Лекаря он видел -- и тот выглядел не менее забавно с растопыренными руками и круглыми глазами.

Но смеяться совершенно не хотелось. Напротив, короткие мгновения покоя закончились, и все внутренности Дойла как будто сдавила рука великана. Он закашлялся, дернулся и из последних сил повернулся на бок -- его начало рвать черной желчью и неестественно красной кровью.

– - Уйдите все! Прочь!
– - Дойл уже не слышал, кто кому что ответил и какое действие возымел этот приказ. Сознание его покинуло.

Когда он снова очнулся, вокруг было тихо, слышался только чей-то едва различимый шепот. Он прислушался и разобрал:

– - ... снять.

– - Если пустить слишком много, это его ослабит. Если не...

– - Все равно выбор невелик. Еще несколько таких приступов, и его убьет жар.

– - Это звучит как выбор из двух зол.

– - Это всегда выбор из двух зол, одно из которых болезнь, а другое -- лечение.

Дойл попытался подняться, но слабость была слишком сильна, так что у него ничего не вышло, зато он привлек внимание говорящих. Разговор стих, и тут же его лба коснулась сухая шершавая рука. В поле зрения появилось смутно знакомое старческое лицо, наполовину замотанное белой тканью.

– - Жар меньше, -- чуть пришлепывая губами, сказал старик, и Дойл вспомнил его: это был чуть не растерзанный шеанской толпой лекарь Хэй.
– - Вы меня слышите, милорд?

Язык не слушался, поэтому Дойл просто кивнул, а потом все-таки заставил себя выдавить:

– - Послали...
– - горло сжал спазм, но Дойл преодолел его: -- гонца в Стин? Послали?

– - Понятия не имею. И вам об этом думать не советую. Лучше выпейте, -- к губам прижался холодный металлический край, и в рот тонкой струйкой потек горький отвар. Дойл глотнул и закашлялся, рука лекаря придержала его за плечо и заставила выпить весь кубок. Удивительно, но после этого язык снова начал ворочаться.

– - Пошлите узнать, уехал ли гонец, -- велел Дойл нервно.

– - Хорошо, милорд, -- ласково произнесла леди Харроу, появляясь в поле его зрения. У нее тоже лицо было частично закрыто, но это не уменьшило охватившего Дойла страха.