Девушка медленно обернулась, узнав бархатный низкий голос Ронтара Кейстена.

 "Он спорил с сослуживцами о том, что соблазнит меня!"

 Высокий, хорошо знакомый Кейстен с прямыми светлыми волосами до подбородка, так же отлетающими назад, как и раньше, подошел совсем близко. Эситея сосредоточенно глядя ему в подбородок с ямочкой, не выше, согнула колено в приветственном поклоне дартанаев.

 - Вы изменились, Эссиль, - Кейстен поднял руки, чтобы, взяв склоненную перед ним девушку за обе ладони, помочь ей выпрямиться.

 И не выпустил ее пальцы по завершении поклона.

 - Куда подевалась та юная, порывистая девушка, которую я так и не смог забыть?

 Эситея с ужасом подумала, что никуда не подевалась, и сейчас Кейстен в этом убедится. Пальцы дрожали. Сил, чтобы высвободить ладони из его захвата у нее не было.

 - У вас ведь есть невеста, - беспомощно прошептала она.

 - Невеста - еще не жена, - он властно подтянул девушку поближе к себе, чтобы заглянуть ей в глаза. Всего одно пронзившее душу мгновение. Эситея опустила ресницы.
– Я не знал, куда вы тогда исчезли из столицы. Я не ожидал встретить вас в Меарах. Но встретил. Увидев вас, я в ту же минуту понял, как мне повезло, что на этот раз я не женат.

 - Отпустите меня. Я должна быть в другом месте.

 - А вы действительно изменились. Вы не хотите выслушать меня. Нет, вы даже не хотите ни в чем меня обвинить, чтобы я мог или оправдаться, или вымолить у вас прощение.

 - Отпустите!

 Эситея опустила голову, чтобы скрыть набежавшие слезы. Рядом с этим человеком она по-прежнему теряет голову.

 - Ну что же, идите, моя милая Эссиль, раз вы хотите именно этого.

 Он разжал пальцы. Девушка, не оборачиваясь, бросилась бежать, чтобы не разрыдаться рядом с Кейстеном. Чтобы не дать ему возможности обнять ее, ласково утешая.

 Потому что Кейстен, кажется, собирался воплотить в жизнь ее многолетнюю мечту. Попросить стать его женой, а потом, увидев в ее глазах согласие, услышав тихое "да", долго и горячо целовать. Так, чтобы она обо всем на свете забыла в его нежных объятиях.

 Но тихий голос в душе, спутник Эситеи с момента посвящения в дикеофоры, настойчиво твердил, что такого поворота событий допустить нельзя.

 И потому дикеофора Древнего города быстро шла по широкой прямой улице Нового города к выходу, стараясь держаться в тени балкончиков, укрепленных на фасадах домов на изящно-выгнутых опорах, прижав руки к лицу, стараясь хотя бы не всхлипывать.

 В поле зрения неожиданно возникли длинные кожаные сапоги идущего навстречу человека.

 - Жалостное зрелище, - ехидно сообщил совершенно безжалостный Астайнар, загородив Эситее дорогу.

 - Пропустите, я спешу.

 - И куда же, позвольте узнать?

 - На поминки. У Вателла - сороковой день, как он умер.

 Астайнар присвистнул. Слов у него не нашлось. Дикеофора сообразила, что она вроде как разговаривает с организатором Вателловой смерти, и желание всхлипывать от жалости к себе у нее пропало. Девушка отняла руки от лица, подняла голову.

 - Ну-ну, - протянул Эр"Солеад, глядя в синее небо над головой.
– Вот ведь не повезло Кейстену. Идите, Эситея, - и он посторонился. Не в силах разговаривать с ним о Ронтаре Кейстене, Эситея молча проскочила мимо начальника гарнизона и продолжила быстрый путь к выходу. На поминки она и вправду опаздывала.

 Похороны Алтея Вателла пришлись на момент болезни Эситеи, она, естественно, на них не присутствовала. Но на торжественное поминовение усопшего в сороковой день после его кончины, собравшее всех родственников из разных концов Меотии, дикеофора города была приглашена. Поминки проходили в загородном имени Вателла. На одной из террас, представлявшей собой большой луг с мягкой, низко скошенной травой, между дающими густую тень смоковницами, стояли столы со всевозможными яствами. Изящная мраморная лестница с резными, мраморными же перилами вела на верхнюю террасу с жилыми помещениями.

 Дикеофору города, как почетную гостью, провели к одному из центральных столов. Эситея села на деревянную скамью, взяла поминальный круглый блин, стараясь не делать того, ради чего она, по идее, и была сюда приглашена, то есть, не вспоминать Вателла. Темный взгляд его влажных глаз иногда виделся ей в ночных кошмарах, слышались тяжелые шаги, после чего она со страхом просыпалась. По счастью, устроители поминок оказались достаточно деликатными, чтобы не требовать от дикеофоры хвалебных речей в честь усопшего. Обстоятельства ее похищения и последующей смерти Вателла были памятны всем горожанам. Достаточно было и того, что дикеофора просто посетила поминальное торжество в знак того, что она не держит зла на покойника.

 С торжественными хвалебными речами жители Меар справлялись сами и без Эситеи. Той даже показалось, что она ошиблась адресом, такого прекрасного человека здесь поминали. Защитника сирот и обиженных, правителя, денно и нощно радевшего о благе народа в родном городе, отца семейства, о котором бесконечно скорбят родные и близкие. Да. Искусство произнесения поминальных речей в Меотии насчитывало несколько столетий. Ораторы, полностью использовавшие возможность показать горожанам свое мастерство, выступали один за другим. Поминальные закуски отличались разнообразием и тонким вкусом. На девушку в лиловом плаще дикеофоры никто не обращал внимания. Рассеянно кусая поминальный блин с завернутым в нем изюмом, Эситея погрузилась в размышления о том, что ей накануне говорил Тиндар Элессин. В основном, вспоминалось то, что он говорил о ней самой. И о любви, как о той силе, которая может вырвать человека из круга его обычных дел. Именно влюбленность в Ронтара Кейстена привела к тому, что Эситея, все бросив, стала дикеофорой. Иначе ее жизнь тянулась бы размеренно, в определенном другими людьми порядке. Но теперь, что же ей делать теперь?