Сам демон, будто бы любя,

Начнёт ласкать и звать тебя,

Кто-то издал пронзительный зов, на который тут же отозвались. Рандарелл стоял в тени, прижимая руки к груди и неровно дыша. Ещё немного, и они войдут в эту комнату. И там они увидят его.

Не слушай ты его напев, и не проснётся страшный грех.

Родители говорили, что демоны ничего тебе не сделают, если ты ведёшь себя хорошо. Почему же теперь мама и папа остывали на полу, а сестра заканчивала свой душераздирающий хор, готовая присоединиться к их безжизненным манекенам?

Жужжание усиливалось, сдавливая уши мальчика. Рандарелл с трудом мог выносить его. И снова, как будто совершая побег от реальности, разум зарылся в ворох рифмованных строчек.

Кошмар всегда стоит за дверью, готовя инструменты зла,

Сдирает кожу до конца,

Стирает все черты лица,

Съедает внутренности тела, вцепляясь крючьями в глаза.

Рандарелл не мог выкинуть из головы огромный крюк, входящий в спину отца, когда тот метнулся в сторону. Это нападение было таким внезапным и… бессмысленным. Почему они, почему сейчас? Нападавшие, определённо, не были людьми. Таких сгорбленных спин, длинных конечностей и шипящих голосов Рандарелл никогда не слышал.

Прошу, ты дверь не отворяй. Им нет конца, им нет прощенья.

В дверь кто-то издевательски постучался. И тут же послышался хрипловатый смех. Они знали, что мальчик в комнате, но растягивали удовольствие. Истинные чудовища – бездушные, жестокие, безжалостные даже к детям. Хотя почему же? Возможно, они всё же отпустят его, промелькнула слабая надежда. И тут же новый стук, более настойчивый и раздражённый, разбил вдребезги эти предположения. Рандарелл стиснул в руках валявшийся рядом предмет – кажется, это была подушка. Такая мягкая и обнадёживающая, как объятия матери…

Сама Она их прогнала.

И нет там света, тьма одна.

Почему же они не входят, не набрасываются на него, не раздирают его плоть длинными, выгнутыми наружу когтями? Ни одной силы в этом мире не хватит, чтобы сдержать их злобу, так почему же они останавливаются перед банальной деревянной дверью? Или что-то другое не пускает их? Не пускает…?

Рандарелл ухватился за эту идею, как за спасительную соломинку. Его всё ещё трясло от ужаса, но теперь он мог сосредоточиться на чём-то одном, а не только на стишке, так некстати всплывшем в памяти.

Не схоронилось в них тепла, как не осталось в Ней терпенья.

В дверь почти ломились, сердито скрипя и рыча. А потом всё стихло, и только громкое сопение Рандарелла оживляло комнату. Сестра тоже угомонилась, вероятно, устав от собственных криков. Или они устали от неё, а потому закончили с ней побыстрее.

Запомни, милое дитя, и впредь почаще повторяй:

Они есть зло, они – беда.

Вдруг дверь сорвало с петель, и в комнату влетело искорёженное тело человека. Будто тряпичная кукла, оно нелепо свалилось в нескольких шагах от Рандарелла.

Их цель – разбои и война.

Не встретишь – знай, что повезло. А встретишь – сразу убегай.

Кажется, это был его отец. Нет, это определённо был он, точнее, остатки некогда рослого и крепкого мужчины. Теперь осталась лишь туша, окровавленная и исполосованная. А вот и крюк в спине.

Рандарелла приковало это зрелище. Потому он не сразу заметил, как в комнату вползло расплывчатое нечто. Его тело было настолько обтекаемо, что казалось, не содержало в себе никакого каркаса. Мальчик не успел вскрикнуть, как вспыхнул ослепительный свет, от которого сознание ребёнка потекло. Очнулся он уже в совершенно другом доме в совершенно иных условиях. За одну ночь Рандарелл стал бездомным сиротой. За одну ночь он начал ненавидеть всё, что было связано со Спустившимися. Но не открыто, как происходило у многих людей, а где-то на краешке души. Мальчик не жаждал мести и в орден поступил не для кровавой расправы над демонами. Просто ему хотелось помогать людям спасаться, как спасся он в ту ночь благодаря заступничеству безымянного служителя.

Нахиирдо знала эту историю от него самого. Рассказав ей подробности трагедии, её друг показал, что полностью доверяет ей, и в этом было что-то почти интимно-трогательное. Жаль, что Нахиирдо слишком боялась, а потому не могла отплатить ему той же монетой. И это мучило её больше всего.

Глава 7.2

Побег

Утро я встретила под знакомой крышей мастерской. Прошлым вечером пребывала в таком разбитом состоянии, что не хватило сил рассказать Рандареллу о моём переезде, и он привёл меня к Шитро. Тому у меня тоже не получилось ничего объяснить, и я просто завалилась спать, не сказав ему ни слова. Старик был так изумлён моему внезапному появлению посреди ночи, что у него не нашлось возражений. Но утром он сверлил меня возмущённым взглядом. Из-за этого не только сам Шитро стал казаться чужим, будто мы виделись впервые, но и вся мастерская, как если бы я никогда не работала в ней. И ещё неотступно преследовало ощущение, будто за моей спиной кто-то стоит и, выглядывая из-за плеча, наблюдает за миром.

– Не волнуйтесь, я за вещами, - сказала я, глядя в лицо мужчины и видя вместо него плясавшие языки пламени. Белые языки пламени.

– Хорошо, - просто ответил он. – Господин Гтек говорил, что ты так и не заходила к нему ни разу. Где же ты жила всё это время?

– У друзей.

– А почему эту ночь провела здесь?

– Так получилось.

Стены стали давить ещё сильнее, и я заторопилась. Взвалив мешок на плечи, быстрым шагом направилась к двери, но мастер окликнул меня встревоженным голосом.