– Но не все люди согласятся с тобой. Поэтому Спустившихся так легко обвинить в чём угодно. Даже в помешательстве жителей этого города.

Я сложила руки на груди и стала разглядывать неровные линии на серых камнях. Они перечёркивали друг друга, как спутанные нити, углублялись в камень, разрушали его.

– Допустим, существует кто-то, кому помешательства тех людей были на руку. Не важно, по какой причине. Этот неизвестный мог воспользоваться тем, что представители орденов накинутся на Скууфтов. И даже навёл бы служителей на них, дабы отвадить от себя подозрения.

– Но никто посторонний не сообщал нам о Скууфтах. Их нашли люди из Фассето.

– Вот именно. И тут же стали утверждать, что Скууфты подходят на роль заклинателей красной глины.

– Но они в самом деле подходят, - заметил Рандарелл. – Неужели ты думаешь, что Фассето…

– Не защищай их только потому, что они часть Lux Veritatis! Если Лангзам тысячелетие исправно доказывает свою полезность, ещё не значит, что новички столь же преданны ордену!

Рандарелл жестом попросил меня понизать голос. Неистово целовавшаяся на полуразвалившейся лавке парочка недружелюбно покосилась на нас.

– И зачем Фассето сводить людей с ума и сваливать всё на Скууфтов? – вопрошал ученик Саратоха.
– Если они хотели убрать Спустившихся, могли бы просто устроить облаву на пещеру.

– Значит, причина была в другом. И мы никогда её не узнаем, - прошептала я. – Но подумай об этом вот с какой стороны. Фассето – самая молодая ветвь Lux Veritatis. Они ни чета трём старейшим столбам, На-Ла, Лангзаму и Риндожи, да и до других средненьких орденов пока не дотягивают. Им даже запрещают вышивать розы на одеждах. Представители Фассето чувствуют себя отщепенцами, и им скорее хочется стать полноправными членами могущественно ордена. Им надо проявить себя. Но что они могут? И главное, как сделать так, чтобы их действия заметили? И тут им под руку подворачиваются представители другого ордена, что крутятся неподалёку от города-резиденции Фассето. И не какого-нибудь, а самого Лангзама! Нужно просто впечатлить уважаемых служителей, и те замолвят словечко на Совете Святейших.

– И они устраивают спектакль с человеческими жертвами? – подхватил Рандарелл.

– Примерно так. А когда Лангзам прибывает в город и начинает метаться в потёмках, Фассето выходят на свет и навязывают свою помощь. И успешно помогают! Организовывают поиски, находят виновников, отправляют своих людей в пещеру – умирать ради высшей цели ордена. Люди из Фассето утверждают, что Скууфты признали свою вину.

– Верно, я и забыл об этом!

– Но я не верю их словам. Если члены Фассето в сговоре друг с другом, никто из них не скажет, что один из них солгал. Скууфты – единственные, кто мог бы поспорить, но они все мертвы, - я горько усмехнулась. – И тут я вспоминаю того странного торговца. Что, если он был представителем Фассето, но таким, который не разделял действий остального ордена? Не могут же все заговорщики одобрять человеческие жертвы! Возможно, этот служитель видел меня на улице в твоей компании. Или приметил, как я ходила на встречу с представителями Лангзама, и подумал, что я имею к ордену отношение. И он сделал мне намёк, но так, что я не узнала в нём служителя Фассето, но при этом могла догадаться обо всём и передать его предостережения вам, людям из Лангзама.

– Тогда он плохо постарался. Слова этого «торговца» слишком туманны и едва ли могут послужить доказательством своеволия Фассето, - заметил мой друг. – Хоть мне твоя теория и кажется… как ты это выразилась? Притянутой за уши, да, но я всё же считаю, что в ней есть доля смысла.

– Всего лишь доля?

– Ага. Большая такая долечка, - Рандарелл составил из большого и указательного пальца пузатый кружок.

– Но даже если я каким-то чудом окажусь правой, Скууфтов это не вернёт.

– Теперь я понимаю. Если представить, что Скууфты были невиновны, а просто жили рядом, как миролюбивые соседи… Мне… даже жаль их становится. Хотя они убили столько служителей на моих глазах, что мне трудно простить их. И всё же… если они просто защищались…

– Если бы в твой дом ворвались головорезы, ты бы тоже дрался насмерть, - я запнулась, вновь явственно увидев крохотную белую ручонку, высовывавшуюся из-под тряпок.

– Это тебя так расстроило? – пристально глядя на меня, спросил юноша.
– Тебя задела эта возможная несправедливость по отношению к Скууфтам?

– Нет. Дело не в несправедливости, - сухо проронила я. – Рандарелл, если я права, орден Фассето очень опасен. Кто знает, на что ещё способны его представители, дабы набрать популярность в глазах старейшин Lux Veritatis.

– Я перескажу твою теорию наставнику Саратоху. Я не знаю, поверит ли он мне, но выслушает точно. Даже если доказательств не будет, за Фассето станут приглядывать. А ещё я поговорю с ним о твоём вступлении в орден.

Я завертела головой. Этот упрямец всё о том же.

– Нет. Я чувствую, что время вступить в орден ещё не настало. Не заставляй меня делать то, что не принесёт мне удовлетворения.

Рандарелл поднялся на ноги, я встала следом.

– Я думал, ты собрала вещи, чтобы уехать с нами.

– Я уеду из города, но в другую сторону.

Ученик Осветителя отвесил мне поклон, но его движения были неожиданно скованными.

– В любом случае, спасибо за эти прекрасные дни! Это была удача – встретить тебя здесь.

Мы прошлись по улочкам, заполненными в это время суток людьми самых разных мастей и наружности. Пару раз взгляд цеплял бледных, как молоко, иностранцев, прятавших лицо от кусачего южного солнца. Их наполненные любопытством глаза казались такими пытливыми и живыми, что я в очередной раз вспомнила, какой же яркий мир ожидает меня за пределами этого скучного города. Эта очевидность с неожиданной силой ударила до болезненного спазма. Прямо сейчас пойти в сторону ворот и переступить черту!