Имя Киры тоже может попасть в какой-нибудь список, если она так и останется здесь торчать. Может, прямо сейчас, мифический корректировщик, оценив ущерб, нанесенный министерству, передает противнику уточнённые данные. Подвезти новые снаряды недолго, как и поменять позиции, значит, засиживаться здесь не стоит.

Кира не успела прийти в себя после произошедшего и потому не учла то, что город при обстрелах моментально вымирает. Здесь даже собакам давно известно, что в такое время на улице оставаться нежелательно. Самые острожные и продуманные жители отсиживаются в убежищах или, хотя бы, в подвалах, другие прячутся в домах и квартирах, надеясь на защиту капитальных стен. Некоторым, вообще, всё безразлично, но даже такие пофигисты не стремятся оказаться под открытым небом, с которого много чего нехорошего может прилететь. Одинокая девочка в испачканной кровью одежде, в спадающих шлёпках не по размеру и характерно-угловатым свертком в руках не просто выглядит подозрительно, — она почти единственная, кто сейчас привлекает внимание, кроме неё тут почти никого нет.

Редкие мирные граждане Киру игнорировали, или, в худшем случае, косились нехорошо. Но на них можно не обращать внимание. А вот военные и полицейские — другое дело. Она, избегая ненужных встреч, старалась продвигаться дворами, торопливо прошмыгивая через просматриваемые улицы. Поглядывала в оба, в случае чего стараясь не попасться на глаза. Как минимум, один раз её заметили те, кого следует избегать, очень уж некстати зелёная машина показалась, но повезло, выяснять, кто она и почему так выглядит, не стали. Может, для включения повышенной агрессивности горожан, нужно приблизиться к ним на определенное расстояние, может ещё что-то требуется — неизвестно. Клео не объяснила, одно лишь очевидно, что могут в любой момент схватить, как схватили женщину. Пусть здание министерства и пострадало при обстреле, это не смертельно, ведь в городе хватает и других подвалов.

Сообщения со светящимися красными буквами больше не возникали. Это и радовало и одновременно, напрягало. Если вспомнить всё, что выдавала Система, следует ожидать надпись о поражении второй волны ботов, однако, её нет. Значит, эти противники продолжают действовать, а если и нет, сила, всем здесь заправляющим, могла добавить новых, не соизволив Киру об этом предупредить, или предупредив в миг, когда та ничего не осознавала, лишь только и могла, что непрерывно вздрагивать под несмолкаемый грохот разрывов.

Старик, неожиданно показавшийся из-за угла, замер, будто вкопанный, неотрывно уставившись на девушку. Губы его зашевелились, оглушённая Кира, скорее, по ним прочитала, чем услышала:

— Красавица, чего это с тобой? Да у тебя же вся одёжка в крови. Куда ты такая идёшь? В больницу?

Блин, да там той крови почти капля, вот чего он прицепился?! Но Кира, как и полагается воспитанной девушке, ответила вежливо:

— Стеклом поранило, всего лишь пара царапин, это ерунда. Я домой иду.

— Пойдем ко мне, надо смазать йодом и пластырем заклеить.

На миг захотелось принять предложение, ведь, для живущего войной города в нём, нет ничего ненормального, но девушка удержалась от соблазна. Хорошо, конечно, скрыться с улицы в квартиру, дух чуточку перевести, но кто его знает, что у этого старика на уме? Дряхлым он не выглядит, к тому же, у него могут оказаться сообщники.

Кира медленно покачала головой:

— Спасибо, но я живу недалеко.

Показалось, или в глазах старика промелькнуло выражение злобного разочарования? Даже если так, без разницы, путь хоть весь на желчь здесь изойдет, она так и пойдёт своей дорогой.

Далеко уйти не успела. Всего-то на десяток шагов удалилась, как сквозь пробки в ушах еле-еле пробился дробный звук ударов подошв по асфальту, — кто-то подбегал к ней сзади. Дернулась в сторону, одновременно разворачиваясь. Очень даже вовремя это сделала, успела уклониться от удара, нацеленного в голову.

Блин, да этот старик, мало того, что оказался ненормально бодрым для преклонных лет, он ещё и разводной ключ откуда-то успел достать. Зазевайся она хотя бы на миг, и проломленный череп обеспечен.

Промахнувшись, злобный дед просеменил по инерции пару шагов, после чего крутанулся на пятке, одновременно нанося второй удар. Но к этому моменту Кира успела выпрыгнуть из неудобных шлёпок, отскакивая. Осталась без обуви, зато обрела подвижность. Старик, может, и не медлительный, но до неё ему бесконечно далеко, достать не сможет.

И что же дальше?

Кира, торопливо пятясь, попыталась воззвать к совести нападающего:

— Да что я вам сделала?! Вы с ума сошли?!

Занося ключ для удара сверху вниз, старик, уродливо выпучив глаза и брызжа слюной, в ярости прокричал:

— Всю жизнь мне испоганила, тварюка поганая!

Да о чём это он, вообще?! В высшей степени странное заявление, ведь Кира его впервые видит, когда только успела такое с его жизнью сотворить?! И главное, что ей теперь делать? Размотать сверток и пригрозить этому ненормальному автоматом? А если тот не испугается, что тогда? Стрелять по ногам? Но в городе далеко не все оглохли, пальбу услышат, если поблизости есть полиция или военные, быстро окажутся здесь. Она сегодня уже успела насладиться прелестями сидения в запертом подвале, больше не хочется.