— Аюшка? — дрогнула и едва не выронила поднос.

Шла обратно и искала, искала глазами, откуда послышался полный ласки голос, но не нашла. Работать теперь стало намного труднее, она всматривалась в посетителей, но мечника так и не узнала.

Когда клиентов убавилось, ее послали на задний двор чистить сковороды, кастрюли. Она терла и терла их как заведенная, а мысли были далеко. Фит-фить, скрип-шкрип, драила она песком закопченные бока. Такое впечатление, их чистят раз в месяц, вздохнула Варька. Руки уже кровоточили, почти на каждом постоялом дворе ночью заставляли чистить посуду. Она отложила вторую блестящую кастрюлю. Фит-фить, фит-фить…

— Аюшка, как здесь оказалась? — наклонился над нею Диго.

Тварька вздрогнула от неожиданности и расплылась в улыбке, но чистить кастрюлю не перестала.

— Как убежала, знаешь?

— Знаю.

— Встретила Жало и Вирту, она в Бонбонерке раньше работала. Они меня и взялись отвезти к эльфам за выкуп, — сердито ответила Варька

— Так вроде, эльфы в другой стороне.

— А я откуда знаю? Только по пути я почему-то превратилась в рабыню и везут меня теперь на торги в Кевлог. А по вечерам сдают в услужение на постоялых дворах, за стол и кров.

— Жало, случаем, не вор?

— Вор, клейменный.

— Не волнуйся, дочка, все будет хорошо, — погладил он Варьке плечо, поднялся и ушел.

Тварька на миг остановилась, неужели Диго, нищий спившийся мечник, сумеет ей помочь? Она отрицательно помотала головой — не верю! Но в душе зажегся маленький и робкий огонек надежды.

Едва закрыла глаза, а ее тут же разбудили пинками. Она заснула у входной двери корчмы: после кастрюль и сковородок ее заставили скоблить пол и столы почти до рассвета, Варька только выплеснула грязную воду за порог, тут же повалилась и заснула.

— Воды принеси и умойся, грязнуля! — брезгливо поджав губы, сказал ей хозяин.

Варька обрадовалась, под утро уже никаких сил не было, а сейчас ей ледяная вода из колодца для бодрости просто необходима. Освеженная, пришла на кухню, ей вручили кусок воска и велели натирать столы, пока они сухие с ночи, и начать с большого у входа.

Варька терла столы, в руках отдавалась боль, вчерашние тяжелые подносы еще долго будут ей вспоминаться, но ладоням было приятно, воск смягчал кожу и воспалившиеся раны успокаивались.

— Хозяин, завтрак! — раздался знакомый голос и Варька вспыхнула от радости.

Она не могла не обернуться и не посмотреть на Диго.

— Паршивка, не засматривайся на клиентов! — налетел на нее хозяин и пару раз шлепнул мокрым полотенцем.

— Уважаемый, а почему вы так плохо обращаетесь с чужой собственностью? — спокойно поинтересовался Диго.

Корчмарь замер, и через секунду ответил:

— Уважаемый, не лезьте не в свое дело! Эту рабыню мне дал в услужение ее хозяин в оплату своего постоя. Тут все по закону.

— Точно? А мне казалось, в нашем королевстве рабство запрещено, — пожал плечами Диго.

Корчмарь поник.

— Э, ну, он сказал, что она — его рабыня.

— А вы видели бумагу на нее? — не унимался мечник.

— Что вы хотите сказать? — растерялся корчмарь.

— А то, что вы незаконно ее использовали. Айка, садись. Когда будет завтрак?

Корчмарь сам принес мечнику поднос, на котором скворчала глазунья с ветчиной на огромной сковороде, два куска серого хлеба и большая кружка ароматного травяного взвара.

— Садись, ешь, — подвинул к Варьке сковороду, отделив ей четверть яичницы. А сам достал из штанов еще одну ложку и приступил с другой стороны. Варька едва не мурчала: глазунья, да еще с ветчиной — она никогда в жизни это не ела, а тут еще и кусок мягкого хлеба… Она довольно облизнулась, закончив.

— На, — подвинул ей кружку Диго, и он запила завтрак.

Пока мечник заканчивал взвар, Варька млела, приятное и почти забытое тепло в животе от горячей еды…

— Где моя рабыня? — с ходу спросил Жало, появляясь в дверях.

— А вы уверены, что она ваша? — расправил плечи Диго.

— Чья же еще? Тварь, поднимайся, пшли! — буркнул вор и развернулся уходить.

— Жало, вы ведь вор? А отметились в здешнем Ордене? — спросил Диго и в его голосе прорезался металл.

— Отметился, не ваше дело. Тварь! — огрызнулся Жало.

— Тогда покажите бумагу на эту девочку. Пожалуйста, — с нажимом попросил Диго.

— Э, я ее в комнате оставил… — начал Жало, но его перебил мечник.

— А вот моя бумага. Бонетта Рейз, взявшая на свои плечи опеку над полукровкой Аийвэул, в домашнем обиходе называемая Айве, поручила мне разыскать и вернуть в любящие материнские объятия беглянку, но как она подозревает, похищенную.