— Паук, зачем он ко мне лезет? — Сандра пыталась не допустить паука к себе на грудь, куда он стремился.

— Ли-до, запомни. Он твой самый верный друг и помощник, слуга богини, ваша связь с нею.

— Э, так я, вроде, в Благого верю, — протянула Сандра.

— Виэллсандэре, Благой тебе не помог, потому что ты рождена под опекой матери Рахне.

— Это паучихи, что ли? — поморщилась Виэллсандэре. «И как эта Лаонна слышит, как она о себе думает?»

— Как все запущено, я тебя читаю насквозь. И даже вижу, что мой народ зашел слишком далеко в своих заблуждениях. У тебя почти пустая голова — это хорошо, все уместится. Одевай на палец колечко волос и ложись на ложе.

— Каменное? — настороженно спросила Виэллсандэре. — И не подумаю, на нем убивали!

— О, Рахне! Это ложе было сделано для жертвоприношения, но не убийства. Там есть упоры — именно на нем жрица должна давать жизнь младенцу, а кровь, которая выйдет из нее — и есть подарок Рахне, она — тоже женщина.

Теперь Виэллсандэре каждый день приносила чашу с водой в ритуальную залу. Лаонна похвалила Виэллсандэре за такое мудрое и трудолюбивое решение. Это действие начало будить мать Рахне, заснувшую на долгие века. Раньше богиня земли, рек и растительности регулировала плодородие и круговорот воды, но заснула, рассчитывая проснуться при следующем посвящении и, предоставив своим слугам от ее имени общаться с избранным народом. Пока она спала, реки изменили свои русла или высохли, и в пещеру перестала попадать вода, а раньше канавки в полу пещеры были заполнены водой. Сначала жрицы перестали рожать на ложе, потом кому-то пришла идея, что кровь нужна от жертвоприношения убийством… Процесс передачи знаний с каждым поколением укорачивался, девочки послушницы узнавали все меньше, и потом додумывали сами, считая, что Рахне кровожадная богиня-паучиха. Кровь пауки любят, но она же их делает агрессивными и мстительными. Потому нынешнее поколение эльфов, можно не учитывать, одна надежда на нее, Виэллсандэре.

С каждым сном в Виэллсандэре вливали знания, обычаи, ритуалы, правила и она, как всегда, подчинялась. Очень интересный момент оказался с полукровками: душа, попадающая в такое тело, должна была выбирать, под крыло какого бога встать, чье тело выбрать, и тогда ребенок рождался или чистокровным человеком, или эльфом. Но из-за устранения Рахне баланс был нарушен, на свет стали появляться дети с признаками обеих рас. Эльфы решили проблему оперативно, начали вытравливать из полукровок человеческую наследственность и черты, и чтобы не ошибиться, подселяли душу чистокровного умершего остроухого. Как все извратилось за века, Виэллсандэре теперь понимала это.

Виэллсандэре жила в пещерах уже очень долго, на руках выросли ногти и загнулись к рукам, на ногах была похожая ситуация. Но питание энергией Рахне по ночам дало свои плоды — она поправилась и у нее начала расти грудь! Лаонна объяснила, что сейчас идет исправление, гармонизация ее тела, единственно, чего богиня не сможет — это добавить Виэллсандэре роста, девочка, конечно, подрастет, но никогда не станет такой высокой, как все женщины в ее Роду. Виэллсандэре это обрадовало, такой высокой и страшной как ее бабка, она ни за что не хотела стать. Паучок по имени Лидо постепенно привык жить на Виэллсандэре, да и она сама, теперь спокойно переносила перебирание его лапок.

Однажды Лаонна предупредила, что скоро Лидо должен будет попробовать крови Виэллсандэре, чтобы установить связь. И однажды это случилось: Лидо уселся на мочку уха и начал сосать кровь, а когда закончил, у Виэллсандэре появилась серьга, почти как у бабки, только переливающаяся и полная света.

— А почему меня не кормят, вдруг я уже умерла? — однажды спросила Виэллсандэре.

— Ничего подобного, в этих пещерах несколько реальностей, ты сейчас в одной, а кормят тебя в другой.

— Тогда они решат, что я уже умерла, если никто не приходит за едой, — поделилась сообщением Виэллсандэре.

— Девочка, ты меня радуешь, ты вовсе не глупа, как мне показалось раньше. Еду там съедают пауки, так что не волнуйся, когда родные придут за тобой, реальности соединятся и ты выйдешь. Для тебя есть другой путь, если мы закончим раньше них, то сможем уйти, — мягко сказала Лаонна.

— Сколько уже прошло времени? — как-то спросила Виэллсандэре.

— Спроси Лидо, ты с ним совсем не общаешься, он обижен, — хмыкнула первая жрица.

— Лидо, здравствуй. Скажи, пожалуйста, сколько прошло времени, пока я с вами?

— Приветствую, о Жрица! Наверху посеяли картофель и собрали урожай, зацвели после посадки астры, — голос паука был хрипловатый, негромкий и немного смущенный.

— А сколько растет картофель, я не знаю, — протянула Виэллсандэре.

— Не волнуйся, в конце я поделюсь всем своим опытом, ты слишком неискушенная, а потому можешь стать легкой добычей. Значит, прошло не менее трех месяцев, а может, и четыре. Скажи, жрицы сейчас воинственны?

— Это как? — удивилась Виэллсандэре.

— Скажем так: носят ли они кинжалы и мечи?

— Нет, точно нет.

— Какой ужас! Я не позволю тебе ходить безоружной овцой. Встань в гнездо, потянись вверх. Выше. Ты должна достать! Видишь щель? Ковырни! Давай, зачем тебе такие ногти! Открывай, руку туда, осторожно…

Виэллсандэре извлекла клинок, точь-в-точь, как у Псов Руки. Она выдохнула, так он был изящен и красив.

— Виэллсандэре, — ласково сказала Лаонна.

— Что? — переспросила послушница.

— Это не тебе, это его имя. Как я его любила! И перед самой смертью его спрятала, знала, что здесь точно искать не будут.