— А что, он ценность? У Псов Руки такие же.

— Еще какая! Попросишь Лидо спрятать его, когда будешь выходить. На клинке клеймо мастера, они оба легенды. Те, остальные, лишь жалкие подобия. Попробуй его согнуть.

Виэллсандэре осторожно начала сгибать его, Лаонна подбадривала ее, клинок согнулся почти вдвое и потом пружинисто выпрямился, спев изумительную песню, она тут же влюбилась в него. Виэллсандэре встала в стойку и сделала несколько движений.

— Стоп, какая ты неуклюжая! Кошмар! — остановила ее Лаонна.

Виэлсандэре обиделась, отец ее хвалил, говорил, что она легконогая…

— Не обижайся, девочка, ты выросла среди людей, а мы другие. Я с тобой только после твоей очистки крови, — тихо начала уговаривать Лаонна. — Если позволишь, я хочу с тобой слиться, это позволит мне увидеть, что ты перенесла и на что обратить внимание при твоем обучении. А во вторых, это даст тебе хотя бы минимальный опыт, нет, неправильно, даст нечто, с чем ты сможешь сверяться, своеобразная отправная точка. Я постараюсь скрыть от тебя интимные подробности моей жизни…

Каждый день теперь Ви занималась, Лао просмотрела память девочки, мысленно всплакнула и решила из нее сделать мотылек. Ви скривилась, вспомнив «Бонбонерку». Лао говорила, что изначально жрица должна была представлять в себе гармонию трех стихий: земли, воды и жизни. А как известно, гармония внутри отражается и на гармонии снаружи, и это не были пустые слова. Жрица — средоточие этих стихий, и насколько они в ней уравновешены, настолько и благостна окружающая ее действительность. А если посмотреть на Ви… Теперь Виэллсандэре стало понятно: едва она начала думать, что уже нет предела совершенству, а нет, все еще криво, косо, как будто она снова только пускается в путь из Бонбонерки.

Лао утверждала, что вся жизнь жрицы — это танец, танец от алтаря и до могилы, и его нужно исполнить изысканно и красиво.

— Каждое движение становится танцем, ты никогда не должна забывать об этом. Идешь ли ты, тяжелая плодом, играешь с ветром и клинком, направляешься ли усталая в постель, или даришь любовные ласки мужчине. Благословение и проклятие каждой женщины Рода Валлеи — тяжелая ноша, длинные волосы, их нельзя резать с рождения. Ви хмыкнула, вспомнив как брили ее почти налысо, но Лао строго сказала, что она не просто обновилась, лежа в той вонючей ванне несколько лет, а именно родилась как эльфийка: все раны заросли, кожа, кости обновились, шрамы и переломы разровнялись и, даже если бы она не была девственницей, то после той процедуры стала бы ею, если бы у эльфов была та преграда, свидетельствующая о невинности. Теперь же перед Ви встала новая задача: чтобы удержать эти волосы на голове, нужна великолепная, воистину царская осанка. Ви клала клинок на голову и ходила, потом делала движения, затем Лао заставила ее отрабатывать танцевальные движения, и все это с клинком на голове. Позже тренировки перенеслись в те кривые проходы, там равновесие меча было намного сложнее удержать на каменистом полу. Каждую минуту Лао дергала и поправляла Ви, что ее раздражало, но со временам, она поняла, что воспринимает ее… как мать. Так, по ее представлению, должна вести себя мать, стараться как можно больше передать, переживать за успехи и неудачи, ругать за лень и нерадение…

Шли дни, месяцы, а за Ви не приходили. Юная жрица развила умение видеть в темноте с помощью подруги — этой способностью во времена первой жрицы обладали все эльфы, но теперь было не так, иначе у Ви оказался бы этот дар. Она по требованию Лао следила за собой и когда подрезала ногти уникальным клинком, хохотали обе. Воду девушка так и носила, и та так же исправно исчезала во время сна. Но в этой чаше Лао разрешила мыть Ви волосы, на что бы она сама никогда бы не осмелилась. Грудь подросла и стала как у Крейны, Ви чувствовала себя более женственной теперь. Про кровяные выделения Лао просветила Ви: те приходили один раз в год, чтобы один раз выбросить накопившуюся грязь, но ей до этого нужно было повзрослеть. Зачать ребенка эльфы могли не так часто, эта возможность приходила с половым созреванием, длилась около двух месяцев и потом возвращалась только через двадцать-тридцать лет, в разных родах по разному. Именно поэтому эльфы проигрывали людям в размножении.

Пришел день, когда Лао тревожно сказала:

— Меня беспокоит, что тебя здесь забыли. Так не поступают с любимыми отпрысками.

— Так то с любимыми, а я кто? Так, приблудыш, — заметила Ви.

— Ничего подобного, ты — чистейшая из эльфов, ведь я смогла с тобой соединиться менталом еще до ритуала слияния с наследием! А это может быть только с максимально близким по составу крови ребенком. А в своей родословной я уверена! Ясно тебе, деточка?

— Лао, ты мне как мать… — заметила Ви.

— А как же, я твоя пра-пра-пра … бабушка, так что это совершенно нормально, что ты испытываешь ко мне такие чувства. Родственные…

И обе вздохнули.

— Лао, скажи, а все послушницы приобретают здесь такого наставника как ты?

— Вообще-то должны, но как видишь, что-то идет не так, может, у них не получается такого близкого слияния? — задумалась первая жрица. — Тогда у них связь: вопрос-ответ, и становится понятно, почему жрицы так деградировали, они же не предполагали, что именно нужно спрашивать… Закончим на этом, Лидо вчера нам сообщил, что пришла весна, уже тепло, апрель, если сеют зерно, значит, тебе пора выходить, нести гармонию в мир.

— А ты пойдешь со мной? Я так много еще не знаю… — горячо спросила Ви.

— Деточка, ты должна прожить свою жизнь, накопить свой опыт, со временем мои сведения будут задвинуты в угол новыми впечатлениями. Нет, я провожу тебя до выхода и отпущу.

— Ты станешь зеленой искрой?

— Нет, моя искра уже угасла, здесь всего лишь слепок души. Не волнуйся, я в спинку Лидо помещу кусочек себя, иногда смогу тебе помочь советом через нашего паучка. Вставай, идем.

Ви ступила в гнездо, ноги поставила неполным крестом и ложе начало опускаться вниз. Оно остановилось, в стене появилась щель, достаточная, чтобы Ви протиснулась. Далее обнаружился лаз, полого поднимающийся вверх, и девушка смело поползла вперед, уверенная в подсказках Лао.