–  Вот оно что, - кивнула я, и изнутри у меня зашевелилось то, что люди называют чувством справедливости. - Ты оскорбляешь королевский титул своим существованием.

–  Я не отдам тебе Викторию! И сама она не захочет расставаться со мной, - кинул он на меня взгляд, предупреждающий с моей стороны любой удар. - Она любит меня, а тебя знать не знает.

–  Когда тебя не будет рядом, у нее останусь только я.

–  О чем ты говоришь? - Лофрэт свесил ноги и поднялся с кровати.

–  С самого начала я пытаюсь сказать лишь одно: ты провинился и отведаешь моей мести, материнской мести, - я немного помолчала и продолжила, - когда я поняла, кто ты такой, примерно две недели назад, я распорядилась, чтобы в твою еду добавляли кое-что каждый день. Дзёдзё-но си.

Тот настороженно смотрел на меня, сжав кулаки.

–  Что это?

–  Яд, - ответила я, прикрыв глаза. - Его еще называют «долгой смертью». В течение долгого времени он незаметно для человека разрушает его организм, с каждым днем, приближая его к месту упокоения. Скоро ты умрешь, Лофрэт, - прямо посмотрела на него я. - И Виктории не придется возвращаться в твое королевство. Мы снова будем вместе. Снова будем одной семьей.

–  Нельзя стать одной семьей с убийцей, - процедил он, и я вздрогнула от этих слов. Но взгляд мой только стал более твердым.

–  После того, как Виктория узнает о том, что я ей мать, а ты уедешь и умрешь в своем королевстве, все встанет на свои места.

Я видела, как он ищет слова, но не знает, что ответить.

–  Но сначала ты расскажешь ей правду.

–  Нет! - внезапно резко ответил он. - Я не стану этого делать, и ты меня не заставишь!

Мне не понравилось, что Лофрэт не сразу согласился.

–  Что ж. Не хотела я этого делать, но ты не оставляешь мне выбора, - вздохнула я, прикрыв глаза. Потом вновь открыла их и продолжала, - ты сделаешь это. Потому, что ты хочешь проститься с Викторией перед отъездом и в последний раз взглянуть на нее. Пусть даже и в мужском облике.

–  Для меня не имеет значения облик моей дочери, - устало произнес Лофрэт, опустив голову. На вид он словно постарел еще больше. - Но ты права. Я захочу увидеться с ней перед смертью, раз такова моя судьба.

–  Обещай мне, - потребовала я.

–  Ты не даешь мне выбора! - истерично заметил Лофрэт, заведя руки за спину и нахмурившись. - И зачем я только послушал Викторию... Может быть, если бы мы сдались, все было бы не так.

Меня немного удивило то, что он рассуждает параллельно с принципами Тео-сана. Мог ли он о чем-то знать? Нет, скорей всего, нет.

–  Что ты решил, Лофрэт? - спросила я, глядя на мужчину.

Тот поднял на меня глаза и одарил взглядом полным ненависти.

–  Что я решил? - его губы сжались. Я поняла, что Лофрэт едва сдерживается, чтобы не осыпать меня ругательствами. Впрочем, он правильно делал, что держал себя в руках: подобное обращение с собой я не стала бы терпеть.

Он опустил глаза и проговорил после недолгого молчания:

–  Я скажу ей правду.

Ничего другого я от него не ожидала, поэтому особо и не удивилась.

–  Так тому и быть, - проговорила я. - Викторию ты увидишь в конце месяца.

Я отвернулась и направилась к дверям, ощущая на своей спине его полный злобы и отчаяния, прожигающий взгляд.

Я не хотела встречаться с дочерью в таких беспокойных обстоятельствах, но мне ничего больше не оставалось. Я направилась по коридору с низким каменным потолком вдоль темниц, к лестнице с дверью, ведущей наверх. Позади я услышала, как с тяжелым стуком захлопнулась железная дверь клетки Лофрэта, а потом последовал звон металла о камень. Он скинул с кровати поднос с едой и напитком, в которых был дзедзе-но си.

«Это не спасет тебя, Лофрэт», - подумала я. - «Твой организм уже полностью пропитался ядом. Жаль, ты не видишь нашей дочери, Шигеру. У нее мой характер, твои глаза, и она замечательный человек».

Мори толкнула передо мной дверь, и я ступила за порог первого этажа.

Конец Pov Кэйко

Междуглавие

Мы собрали с Диером трав, болтая о всякой чепухе, наслаждаясь свежим ночным воздухом и прохладой. Потом я отнесла эти травы Кэйко-сама, она поблагодарила меня, и я пошла спать.

На следующий день мы вместе с Линдо (который, как оказалось, с помощью Кэйко-сама устроился в конюшню, что давало ему варить зелье вдали от посторонних глаз, с утра до ночи, ссылаясь на то, что он ухаживает за лошадьми - и даже по ночам, что, впрочем, не могло вызвать ни у кого подозрений), собрали оставшиеся ингредиенты, после чего распрощались до дня принятия зелья.

Месяц летел незаметно. Кэйко-сама носила папе лекарство, но говорила, что он очень плох, и, возможно, уже поздно его лечить. Мы вместе с Виктором умоляли ее помочь нам и вылечить папку любым способом. Тогда она отвечала, что, «возможно ему станет лучше, если он уедет подальше отсюда, подальше от такого скопления темной магии, и, например, в своем королевстве, он сможет прийти в себя». Я сразу сказала, что я только «за». Мне очень хотелось пойти к отцу прямо сейчас, взять Линдо с зельем и уехать отсюда, пока не вернулся Тео. Идеальное время для побега. Нам всем будет хорошо вдали от этого места, верно? Это было трудновыполнимо, потому что тюрьма тщательно охранялась, тем более в последнее время. Видимо, Кэйко-сама мне не доверяла. Ключи были только у нее. К ней в комнату попасть было невозможно. Если ее не было внутри, это не значит, что ее по-настоящему не было, ведь она могла сидеть кошкой где-нибудь под кроватью и наблюдать за действиями вошедшего... А если она уличит меня в подобном, не станет лечить папку, а меня саму - в тюрьму... Нет, надо действовать осторожно... Только вот как?!