Анализ древних мифов позволяет выделить некую парадоксальную закономерность гибели почти всех известных очагов цивилизации золотого века. Согласно преданиям, гибель происходит в тот период, когда по объективным показателям цивилизация вроде бы достигает своего расцвета. Собственно, об этом свидетельствуют и археологические раскопки. Они обнаруживают высочайшие достижения древних народов в искусстве, создании технических средств, строительстве разнообразных и величественных сооружений – и тут же находят подтверждения очень быстрой гибели. Столь необычное сочетание внешнего расцвета и скорого крушения имело место на Атлантиде, в Вавилоне, на территории Индии (индская цивилизация)… Нечто подобное произошло и с древними сообществами Америки. Причем во всех этих случаях не обнаружено очевидных предпосылок и причин происшедшего краха.

Однако такие предпосылки были, но они остались вне зоны внимания археологов. Функциональному падению процветающих сообществ предшествовала принципиальная трансформация базовых ценностей образующих это сообщество людей. Качества, базирующиеся на родственной близости с божественным началом жизни, вытесняются на второй план. Потребности людей и их отношения между собой начинают определяться не любовью и добродетелью, но стремительно обостряющимся соперничеством, как следствие, завистью, насилием, агрессивностью.

Например, рисунки народов Нового Света, созданные в последние перед приходом испанцев столетия, показывают не мирное сосуществование людей, но сцены сражений, убийств, изощренных пыток. На них – вырванные у еще живого человека внутренности, извлеченные трепещущие сердца. И это уже не ритуальное жертвоприношение богу, освященное верой в высшее начало жизни и свидетельствующее о готовности людей поддерживать с ним связь – даже с помощью столь дикого, по нашим понятиям, способа выражать ему свою верность. Это – переход к примитивной кровавой мести людей и племен по отношению друг к другу, удовлетворению самых низменных инстинктов; переход к жизни по принципу «око за око, зуб за зуб», неизбежно связанной с нарастанием экспансии. Будто продуманная кем-то система войн и насилия наполнила жизнь людей. Нормой стало насилие над слабым, над чужим (раньше «чужих» не могло быть в принципе), друг над другом, над природой. Пришла всеобщая разделенность. Царство любви быстро переросло в царство вражды и насилия.

В итоге цивилизация майя (инков, ацтеков), пройдя через свой золотой век, достигнув невообразимых высот в материальном обустройстве жизни, очень скоро потеряла присутствие чего-то высшего в бытии, как следствие, собственную жизненную силу и распалась задолго до того, как в Южной Америке высадились испанские конкистадоры. И хотя столь любимое археологами внешнее, в частности, строительное благополучие еще какое-то время сохранялось, это уже был не золотой век американских индейцев. Их цивилизация вначале пережила духовный кризис, а уже затем – неизбежный в такой ситуации функциональный кризис.

Следовательно, истоки гибели золотого века – не в действии каких-либо внешних сил, а внутри людей того времени. Хотя был, видимо, и внешний «искуситель». Известно, что чрезвычайно значимые для древнего человека небесные силы далеко не однородны, есть там и те, чьи проекты по организации жизни людей принципиально отличаются от божественных. Они не могут прямо выступить против Бога, но способны зародить семя сомнения (или, по Достоевскому, заложить «атом лжи») в душах людей. Соблазнить их обещанием чего-то лучшего, подсказать, что вы, мол, и сами с усами и сможете без оглядки на Бога достичь большего – например, с помощью собственного разума, через познание. Учитывая сложность внутреннего мира человека, в нем могли найти благодатную почву и такого рода подсказки. Кроме того, не исключено, что появлению негативных тенденций в психической жизни способствовало и накопление к этому времени типичной для человека неудовлетворенности любой стабильностью, даже той, которая обеспечивает неизменное благополучие.

Начавшееся духовное опустошение привело к резкому расслоению людей – на тех, кто погряз в роскоши, и тех, кто оказался обреченным на нищету и бесправие. В первую очередь порочность овладела имеющими власть, а затем, подобно эпидемии, стремительно распространилась на абсолютное большинство людей. Богу места в их душах уже не оставалось, и Он был вынужден покинуть людей.

Великий Б. Паскаль, якобы от имени Бога, так описывает эту ситуацию: «Я создал человека святым, безгрешным, совершенным, исполненным разумения и света… Но он не выдержал причастности к такой славе и впал в грех самонадеянности. Возжелал стать средоточием своего бытия, независимым от Моей помощи… возжелал найти блаженство в себе самом, и тогда Я покинул его… Вы нынче не те, какими были сотворены» (выделено нами. – В.П.) (106, 177).

Радикально изменились жизненные приоритеты людей. Главным для них стало происходящее во внешнем мире. В итоге появилась нарастающая диспропорция, своего рода ножницы между внутренним и внешним развитием. Внимание к состоянию и совершенствованию духовного мира стремительно сокращалось под напором заботы об улучшении условий жизни и удовлетворении физических (плотских) потребностей. По словам апостола Павла, началось удаление от райского состояния и нисхождение в сферу материального бытия – к жизни в угоду тварному естеству и социальным установлениям. Растущие успехи во внешнем творчестве, в свою очередь, усиливали эту диспропорцию, наполняя людей самомнением, гордыней и вытесняя понимание своей беспомощности без поддержки Бога.

Главный вопрос бытия – вопрос его смысла – был пересмотрен в пользу стремления добиться как можно большего во внешней жизни, по максимуму проявить свои возможности в ней, возвеличить себя реализацией земных проектов. Разбухание значимости внешне видимых свершений (по Бергсону, «внешнего тела») неизбежно вело к оскудению внутреннего потенциала («внутреннего тела»). Совместить то и другое не получалось у человека тогда, не получается и сегодня. Подобная диспропорция стала типичной для всей последующей истории человечества и истории жизни каждого отдельного человека.