Курсанты еще некоторое время помахали одеялами, выгоняя основную массу дыма, потом подвязали полы палатки и запрыгнули вовнутрь. Сначала еще была слышна какая-то возня и приглушенное матюкание, выражающее ту высокую степень интимных отношений, в которые вступали пострадавшие с родственниками подбросивших им "дымовуху". Затем все стихло и раздалось сонное сопение. Палаточный лагерь снова погрузился в тревожный сон последней ночи курса молодого бойца 1990 года. Завтра днем предстояло свернуть ставший уже родным лагерь и направиться в место постоянной дислокации - в Училище.

*****

Едва наше второе отделение улеглось и первые курсанты стали погружаться в пока еще неглубокий сон, накидав одеяла и шинели в общую кучу и согревая друг друга, как послышалось тихое шипение, характерный запах, а затем и первый кашель. "Падлы!!!" - чертыхнулся Димыч Музалевский, лежавший и думавший о чем-то своем, затем двинул локтем в бок все еще спящего соседа - "Хули лежите, горим, бля!" "Ё-о-о-пт..." - протянул сонный сосед, пытаясь попасть в собственные сапоги - "Ну п.здец! Не видно нихера!"

Кто попал в сапоги - хорошо, кто не попал - немного хуже. Те, кто не попал, надевали на ноги все, что придется. Кеды, тапочки, сапоги соседа... Все шло в дело. В таком виде и повыскакивали наружу. "Ну и какая блядина кинула?" - задавая вопрос скорее самому себе, сказал недавно назначенный к нам командиром отделения, вместо решившего отчислиться Сереги Соловьева, Вовчик Тихонов. "И тихо же сидят, суки..." - заключил он, обернувшись налево и направо, в сторону палаток первого и третьего отделений.

Из соседней двадцать второй роты никто ничего подбросить не мог - "уставное" и предельно дисциплинированное подразделение "отбилось" точно в установленное время. Двадцать четвертая тоже вряд ли стала пакостить - не слишком у них удобный был путь к отступлению. Остаются только наши. В одной из соседних палаток, но в какой именно, не известно - действительно, все лежали очень тихо, но при этом давясь от смеха. "Ну ладно, суки, будет и на нашей улице праздник!" - сказал в пространство Вовчик.

Подошел дежурный по роте. "Какого хрена?" - вежливо осведомился Богдан - "Хорош херней маяться!" Тем временем, мы отвязали полы палатки и стали активно проветриваться. "Вот же бл... и попали в аккурат под настил!" - сказал Эдик Ищенко, вытаскивая настил, заменявший нам пол - "Захочешь, хрен так попадешь!" Затушив еще дымящийся бумажный комок с "дымовухой", стали затаскивать все вовнутрь.

Однако, сон уже был перебит. Чувство неотомщенной обиды тяжелым грузом легло в сердцах личного состава. "Эй, у кого планшет офицерский?" - тихонько поинтересовался Эдик. Вскоре нашли и планшет. Из отсека для карт, накрывшись несколькими одеялами, чтобы не шуметь, вырезали кусок прозрачного пластика, который, как открыли методом проб и ошибок, наши доморощенные пиротехники, как раз и был той "дымовухой". Растрясли недогоревший комок, который нежданно-негаданно прилетел к нам, забрали остатки. Свернули новую "шашку". Получилась - на загляденье. Остается опробовать в деле.

Самое трудное - это ждать, когда что называется "в жопе свербит". Не знаю, сколько времени прошло. Но, по-видимому, достаточно. Вскоре храп послышался с обеих сторон. "Ну... была не была..." - сказали друг другу мы с Эдом. Высунули носы из палатки. Дежурного по роте вроде не видать. Дневальный под грибком - далеко. Наша палатка - десятая по счету, можно выскочить и заскочить назад незамеченными.

Тихонько выползли наружу, под прикрытием своей палатки подожгли пакет, как только появился белый дым, одним махом задув огонь, в два шага подскочив к палатке третьего отделения, забросили его вовнутрь и так же тихо, в два шага, ускакали к себе... Улеглись в ожидании фейерверка чувств. Тишина...

"Эд бля, не рановато ли вы задули, она вообще успела загореться?" - тихонько спросил Дима. Потом началось... Задули вовремя. И попали, как оказалось, вполне удачно. Теперь уже очередь давиться от смеха, слушая кашель и мат снаружи, была наша. Откуда прилетело тогда к нам - история о том умалчивает. Да и не уточнял никто. Все делали вид, как будто ничего не случилось. Судя по реакции наших собратьев из третьего отделения - они вообще мирно спали и не подозревали ничего. Ну что ж. Ой! Наша жизнь - сплошная лотерея...

Волшебный импульс и ночной портвейн .

В результате житейских бурь --

Сам себе могилу копай...

Не хочу!.. А хочу -- буль-буль,