Устроившись на широкой лавке, я натянул очки, вызвал главное меню и принялся искать внутриигровой чат или службу отправки писем в техническую поддержку. Но ничего даже близко похожего найти так и не смог. Несмотря на обилие всех прочих инструментов управления, возможности связаться с кем-нибудь из обычного мира, не оказалось.

Напротив меня за стол уселся наводчик. Посмотрел внимательно карими глазами, молча вытащил пачку папирос, бросил на стол.

– Расскажи нам свою историю, командир, - сказал он, закуривая.

Слева от меня сели заряжающий и механик-водитель. На столе появилась большая консервная банка, наполовину заполненная окурками и самодельная зажигалка, сделанная из гильзы.

Я в замешательстве смотрел на них, пытаясь сообразить, имеет ли смысл вообще разговаривать с компьютерными ботами. Но потом подумал, что мне надо выговориться, а кто меня при этом будет слушать - не особо и важно. Боты даже предпочтительнее - ведь им всё равно. И я начал рассказывать.

Все трое слушали внимательно, не перебивая, и почти без остановки курили. Когда одна пачка закончилась, наводчик бросил на стол новую. Я ещё в институте с курением завязал, но сейчас, вдыхая аромат простого табака, не сдержался и взял папиросу. Всё равно цифровому телу вреда не будет.

От первой же затяжки нервное напряжение стало отступать, в голове прояснилось, а мысли выстроились в правильном порядке. Я удивился: программисты не могли столь детально выписать все ощущения цифрового персонажа, а значит, моё подсознание само себе всё это додумывает.

Как только я закончил свой рассказ, наводчик Серпилин, как бы подытоживая услышанное, хлопнул тяжелой ладонью по столу:

– Да, брат, попал ты в переделку. Ну, ничего. Врага добьём - всё само собой уладится.

Собственно, ничего другого от бота я услышать и не ожидал.

– Ну, что?
– степенно спросил механик-водитель, тщательно бычкуя окурок папиросы, и его серьёзность показалась мне комичной на фоне совершенно неказистого внешнего вида.
– Поехали воевать?

– Воевать?
– горько переспросил я его.
– А смысл? Ты не слышал разве, что я только рассказал? Мы, конечно, в игре, но мне-то - не до игр!

Он замер, потом снова вытащил папиросу и закурил. Обратно сели и, начавшие было подниматься, наводчик с заряжающим. Теперь мы курили все вместе, и я внезапно ощутил, как ко мне начинает возвращаться самообладание. На лицах моего экипажа я видел столь неподдельное участие, что стало понятно: эти люди поддержат меня в беде, а значит - я не один. Захотелось даже сказать что-нибудь общеободряющее, вроде “ничего, прорвёмся!”.

– Расскажи нам свою историю, командир, - сказал наводчик Серпилин, закуривая очередную папиросу.

Я пару секунд смотрел на него, вытаращив глаза, а потом начал смеяться. Ну а что я хотел от компьютерного бота? Сеанса психоанализа?

Мне было смешно и горько одновременно. А ещё стыдно от того, что я изливал душу нескольким строчкам кода, которые выполнив цикл, снова вернулись к той же точке, с которой мы уже начинали наше общение.

Отсмеявшись, я оглядел свой экипаж. Все трое заинтересованно смотрели на меня, словно слушая увлекательный рассказ. И вдруг я предельно чётко понял, что несмотря на кажущееся присутствие людей, на самом деле я здесь совершенно один. Затерянный среди тупых ботов, единственный живой человек. Эта мысль испугала меня, но уже не настолько, чтобы заставить паниковать. Нет, давать волю страху было нельзя категорически. Я надвинул очки, поводил перед собой руками, вызывая нужную ветку меню, и углубился в изучение доступных настроек.

Прошло минут пять. Водитель Ложкин забычковал папиросу и спросил:

– Ну что? Поехали воевать?

Наводчик и заряжающий синхронно поднялись.

– А может, вы сами, без меня?
– спросил я с надеждой.

– Какая война без командира?
– резонно возразил наводчик Серпилин.

– А пофигу. Мне ни в какой бой ехать неохота.

Ну, что они мне сделают? Не силой же в самоходку потащат?

– Не имеешь права, командир, война же, - спокойно сказал Серпилин и качнул своей банде головой.

Я пробовал отбиваться, но куда там! Здоровяк Зверев кажется вообще не понял, что я возражаю изо всех сил. Просто сгрёб меня в охапку, как попало, и поволок к машине. Серпилин придерживал мои ноги, чтобы они не волочились по земле, а Ложкин держал за руку. Несмотря на идиотизм ситуации, сердиться на свой экипаж я решительно не мог: программа просто работает по определённым алгоритмам и сердиться на неё за это - верх глупости.

– Всё, отпускайте меня, - сказал я, хлопая Зверева по плечу.

Тот немедленно поставил меня на ноги и вытянулся в строевой стойке.

– Ну, чего стоим, кого ждём?
– спросил я строго, и внезапно первым бросился к самоходке.

Мои неписи впали в ступор. Что, ботва, не прописали вам программеры алгоритмы общения с непредсказуемыми людьми? Это вы ещё с женщинами не сталкивались, бедолаги.

Впрочем, какие-то варианты сбрасывания неопределенностей у ботов были предусмотрены, и когда я подбежал к самоходке, мой экипаж уже догонял меня, громко топая по бетонному полу за моей спиной.