Слушай, твой друг здесь подвергается смертельным опас­ностям, а ты не можешь организовать даже маленькую спасательную экспедицию. Договорись, чтобы кто-нибудь из транспортников подскочил за мной или пусть хотя бы пришлют что-нибудь летающее. Если хотя бы крохотную авиетку на автомате подбросили, можно было бы до космодрома добраться, а там уже проще. Надоело здесь сидеть, сил нет.

Краль сообщил -- Норин уже знает о моем прибытии и обе­щает связаться с плантацией в самое ближайшее время. Какая-то хитрая здесь связь: Норин со своей базы напрямик голоса подать не может, а Ледок через Краля передает, что связь будет установлена... Целое дело. Хозяин с городом разговари­вает свободно, а у наблюдателя, выходит, передатчик хуже? Абсурд.

Да и Норин хорош! Срочно надо было мчаться в экспеди­цию, когда вот-вот должны прислать "ДС"! Кстати, все-таки я надеюсь отыскать обломки "стрекозы" и контейнер с "дээсом", но, Тран, до сих пор не пойму, как мог влипнуть в такую ис­торию. Ты же знаешь, я вроде бы неплохо водил авиетки.

18

Письмо последнее

"...говорил с Нориным. Отношения его к случившемуся так и не понял, настолько он был сдержан и осторожен в выражениях. Посоветовал мне дождаться мобиля, высылаемого Ледоком из города, а на просьбу о встрече ответил катего­рическим отказом. Предложил выяснить все вопросы по ви, но я опять уперся. Тран, ты будешь смеяться до упаду: твой дружок впал в буквоедство. В конце концов, Норин послал меня подальше и отключился. Возможно, я сам на его месте поступил бы точно так же -- является какой-то молокосос, то­пит мимоходом драгоценный прибор и после всего этого напра­шивается в гости. Ладно, довольно об этом. Когда же ты най­дешь время ответить?"

Даруа Ватиш сунул кассету в почтовое отделение домашне­го связиста и нажал кнопку "передача". Очередное послание ушло в эфир, чтобы через усилитель космодрома помчаться к приемникам автоматического спутника, а потом дальше, пока не достигнет борта "Яраля", где бы тот не находился.

19

– - Ила!

Она посмотрела на меня так, словно вдруг заговорило пустое место.

– - Ила, ваш наидрагоценнейший дядюшка велел вам сопро­вождать меня к Большому болоту на предмет поиска останков "стрекозы".

Если бы она подняла крик, сказала, что ей не нравится мой нос, что ходить по лесу вместе с бродягами небезопасно -- я не слишком бы удивился. Отношения наши в последнее время дали резкий крен в сторону ухудшения. Однако Илка тут же занялась подготовкой к походу, обратив все внимание на продовольственные запасы.

– - Ила, я хотел бы, чтобы мне вернули излучатель.

Тут впервые в ее взгляде появилось сомнение:

– - Краль разрешил вам взять лучевое?

– - Нет, но...

– - Придется обойтись "хлопушками" -- на пользование из­лучателем требуется специальное разрешение "спокойных".

20

Они шли по раскисшей от дождя тропе, и каждый думал о своем.

Ила: "Вчера ляпаки подкопались под центральный холм и сгубили четыре куста абааля, Краль обещал поставить самост­релы. Абааль он любит до фанатизма, готов на коленях ползать вокруг самого хилого стебелечка, до небес превозносить пло­дородие Капариды, дань службе эксперта продукции отдает с болью в сердце, а безобиднейшая тварь для него враг смер­тельный. Отчего? Что такое четыре куста по сравнению с целой плантацией? Ляпак не может вредить сознательно, его так при­рода запрограммировала, зачем же рвать его на куски? Пото­му что абааль лучше всего остального? К чему тогда речи о любви к природе вообще? Племяшкам все уши прожужжал о счас­тье жить на Капариде. Мальчишек уже корежит при одном упо­минании о любви к природе.

Опять этот пилот спотыкается. Что им от него надо? Краль порхает вокруг него, пылинки сдувает. Неужели "спокойные" и в самом деле решили уговорить его остаться на Капари­де? Зачем? Впрочем, он быстро акклиматизируется. Юккаго ска­зал: чуть не подстрелил кого-то из племени, спасибо, что стреляет, как я на мобиле езжу. Да, для полного счастья нам только этого чужака и не доставало. "Спокойные" и так вокруг плантации крутились, а теперь вообще покоя не будет. Лучше бы Юккаго перенес селение подальше от болот."

Ватиш: "Идиотское положение. Зачем я согласился на этот рейс? Не будет из меня человека, не будет! Разве таких берут в косморазведку? Там нужны бравые ребята, такие, как Федри: раз, раз и все в порядке.

Илка волчонком глядит, а за что? Разве только..."

Впереди возник силуэт зверя! Короткая черная шерсть, маленькая голова на толстой шее, пара огромных серых глаз. Ватиш сорвал с плеча "хлопушку", но внушительный толчок в плечо заставил его повременить. Ила торопливо произнесла несколько слов (если можно назвать словами каскад свистящих звуков), и черная туша бесшумно нырнула в заросли.

– - Пойдем.

– - Что ты ему сказала?

Ила вскинула удивленные глаза:

– - Это же уль.

– - Ну и что?

– - О чем можно разговаривать с улями?

– - Откуда мне знать, о чем принято беседовать с улями, ты ведь что-то ему сказала?

– - Велела убраться.

Ватиш недоверчиво хмыкнул:

– - И ты уверена в его добропорядочности?

– - Не более, чем в твоей. Если боишься нападения, лучше вернуться.

Ватиш молча проглотил обиду, хотя язык у него и чесал­ся, но обострять ситуацию не хотелось. Илка снова пошла вперед, предоставляя ему уворачиваться от задетых ею ветвей, и мокнуть под каплями сбиваемой ею росы. Еще один раз они остановились, когда тропинку пересекал жирный розовый чер­вяк, и Дар вынужден был дожидаться, пока скользкая тварь не укроется в пещерке меж корней многоглавого дерева.