И уже когда совсем не было сил сдерживаться, он отстранился и попытался выровнять дыхание. Стараясь больше не смотреть на жемчужно-молочную кожу и тем более не прикасаться к ней, король стал искать в прикроватном столике хрустальный флакончик с нюхательной солью. Пришлось приобрести у лекаря, когда Лемми в первый раз потерял сознание в фехтовальном зале, где наблюдал за тренировочным боем его величества. Король сначала не понял, что произошло, но увидел, что у его соперника выступила кровь из небольшой царапины на руке чуть выше запястья, не прикрытой эфесом. Туда же смотрел и Лемми, как завороженный, но потом побледнел, обмяк и завалился на бок. Тогда он сильно испугался за него. Кричал, метался, пока прибежавший придворный лекарь, заикаясь, не объяснил его величеству, что это простой обморок, и не привел юношу в сознание, дав понюхать соли, которые всегда носил с собой для фрейлин, больших любительниц лишаться сознания. Король вынужден был прогнать сразу мысль о том, чтобы обучить Лемми владению мечом. Достаточно того, что он научит его скакать на лошади. Военного он из юноши делать не станет, это точно.

Из своего прежнего фаворита, Ориана, король тоже не пытался сделать военного, но арбалет совсем простенький, без всяких украшений, как-то однажды купил для него. И у того открылись удивительные способности, он попадал в цель даже на бешеном скаку своего кладрубера, с закрытыми глазами, стоя спиной к мишени, и только единожды взглянув на нее. Ориан ходил тренироваться со стрелками, когда у него появлялось желание, а король этому не препятствовал. Ведь это занятие не делало его мускулистым, ему нравилось нежное тело фаворита, как у женщины, но и не совсем, как у женщины, скорее, как у юноши.

Рупрехт открыл флакончик и поморщился — не нравился ему этот запах. Ну, да ладно, если это сможет привести в чувство его чудо, он потерпит. Лемми вздохнул и приоткрыл глаза, легкая неуверенная улыбка тронула его губы.

— Я испортил тебе праздник, — проговорил он грустно.

— Что ты, Лемми, это я со своими дешевыми фокусами для иностранцев чуть не потерял тебя, — попытался оправдаться король за то, что оставил его без присмотра. Если бы он был рядом, ничего подобного не случилось бы.

— Что будет с графом Орианом?

— Что может быть с ним? — король пожал плечами. — За нарушение указа не появляться на балу, он завтра же будет отправлен в ссылку до конца дней в свое имение. По-моему, это не слишком суровое наказание для человека, не выполняющего требования своего короля.

— А с Зандером?

— Я не хочу сейчас о нем говорить. Пока он отправлен в казематы. А потом будет казнен, как государственный преступник, без суда и следствия…

— Может, можно его помиловать твоей королевской милостью? — неуверенно попросил юноша.

— Нет, Лемми, нет. Он совершил противоправные действия, создал прецедент. У него изъяли оружие прямо на балу. К тому же на него поступил донос, что он готовил эликсиры прямо здесь во дворце, когда по всему королевству существует запрет на их изготовление. Милуя приближенных ко мне, я не смогу контролировать и держать в повиновении своих подданных. Попроси что-нибудь другое. Например, какую смерть ты избрал бы для него?

— Тогда сожги его на костре и пепел развей по ветру, чтобы в угоду тебе, я не смог бы даже посетить его могилу, — раздраженно бросил Лемми, но король сделал вид, что не заметил недовольства своего любовника.

Он наклонился к юноше и легко прошелся губами от его подбородка до пояса лосин. Лемми, рвано вздохнув, стал подставляться под поцелуи, слегка выгибаясь и сминая руками шелк покрывала. Король улыбнулся, ведь граф Ориан практически не откликался на его прикосновения, он сам предпочитал гладить короля и то только в строго определенных местах. А его величеству безумно нравилось, как реагирует Лемми на его, казалось бы, совершенно простые ласки. Он сразу становился очень добрым и был готов выполнить любую, самую необычную просьбу своего молодого любовника, но сейчас он хотел оставаться непреклонным. Его Лемми хотели убить!

— Рупрехт, если ты будешь продолжать в том же духе, то мы не попадем больше на бал, и твоим подданным придется веселиться без тебя.

— Не беспокойся за них. Им сейчас есть о чем поговорить и посплетничать и без нас. Но если ты хочешь потанцевать со мной, то я готов прерваться и вернуться в бальную залу.

Лемми счастливо рассмеялся и отрицательно покачал головой. А король, улыбнувшись, неспешно стал расстегивать пуговицы на своем камзоле. Юноша тут же перехватил инициативу, сев рядом и отстранив его руки:

— Разреши мне. Ты же знаешь, как я люблю гладить твое тело, когда раздеваю тебя.

«А еще в ванне, когда ласковые пальчики в мыльной пене делают вид, что моют, а на самом деле возбуждают, — резко выдохнул его величество, когда Лемми, расстегнув тонкую шелковую рубашку, специально зацепил острыми ноготками обнажившиеся чувствительные горошины его сосков. — Противный мальчишка, ведь знает, что мне это нравится! А граф Ориан никогда не ласкал мои соски, пока специально не попрошу».

И камзол, и рубашка полетели на пол. Лемми прошелся дрожащими ладонями по обнаженной груди короля, он всегда дрожал, когда касался тренированного мускулистого тела его величества. Потом притянул его к себе, обнимая и заставляя лечь рядом на постели. А сам, резко поднявшись, сел на его бедра сверху и стал неспешно развязывать пояс парадных брюк его величества, а затем сантиметр за сантиметром освобождать его тело от совершенно ненужной одежды, одновременно сползая вниз. Стянув брюки почти до самых туфель, он остановился, задумался. А потом, повернувшись спиной, и снова усевшись на бедра, только уже обнаженные, согнул сначала одну ногу короля в колене и стащил туфлю и штанину с одной ноги, а потом и со второй, проделав ту же самую процедуру. Брюки с туфлями тоже полетели на пол.