– Гансауль, ты дом глянь, а я по сараям пройдусь.

Товарищ смолчал, сторожко поковылял к крыльцу. Хак, положив дубину на плечо, пошагал к постройкам. Скрипнула дверь, Гансауль исчез в проеме. И тут же внутри громыхнуло, Хак рванул назад, к дому. Крыльцо высокое , ступеней с десяток, но Хак перелетел одним прыжком, рванул дверь на себя. Гансауль у стены, сидит вытянув ноги, по лицу струйка крови - голова разбита. Хак зарычал, крутнулся в поисках напавшего, но никого. Обернулся к Гансаулю, тот лыбится, тычет пальцем в пол. "Звездец, кукушка съехала!" Хак шагнул к другу, тот снова тычет пальцем куда-то вниз. И тут под ногами блестнуло металлическое кольцо. "Это ж крышка от подпола!"

– Только поберегись, прыткая зараза!

Хак, так ничего не поняв, потянул на себя. Хорошо, успел среагировать - прямо перед лицом мелькнули вилы. Хак с грохотом захлопнул крышку, смачно выругавшись, взглянул на друга.

– Да девка там, перепуганная какая-то! Шарахнула меня поленом по голове и нырь в подпол.

– Ты бы тряпку какую приложил, кровь идёт.

– А, ерунда! Царапина. Лучше думай, как ее убедить, что мы не враги.

Хак прислушался, из подполья доносится приглушенное бормотание.

– Колдует, сволочь! Щас я ей!

Одной рукой рванул крышку, вторая через мгновение перехватила вилы за черенок. Дернул вверх, но девка упрямая, а может от страха - вцепилась мёртвой хваткой. Хак и ее выдернул вместе с неказистым оружием. Тут-то она разжала пальцы, нога стрельнула вперёд, метя в пах, Хак, выронив вилы, еле успел подставить ладонь. Удар не прошёл, но девка не промах, тоненькая ручонка со свистом залепенила по скуле. Хак лишь усмехнулся, а девка взвизгнула, стиснула отбитый кулачок.

– Может хватит? А то насмерть расшибешься!

Девка прошипела со злостью, еле сдерживая слёзы:

– Ты чего, каменный что ли?!

Хак расплылся в довольной улыбке, а от двери донесся голос Гансауля:

– Ну всё - навоевалась? Может хоть скажешь, за что на добрых людей с вилами кидаешься?

Девка обернулась, сверкнула голубыми глазами:

– Это вы-то добрые люди?! На рожи свои разбойничьи гляньте! Видала я таких, еле жива осталась!

Девка отступила на пару шагов, Хак понял - сейчас рванет бежать, не зря ж на дверь покосилась, как бы невзначай. Примирительно поднял руку, девка отступила ещё, но пока медлит.

– Постой, красавица! Поверь, мы не со злым умыслом, нам бы отдохнуть с дальней дороги, да поесть. Только вот беда - денег нет, от слова "совсем", лихие люди обобрали.

Голубые глазки взглянули с усмешкой и недоверием:

– Сомнительно что-то! Таких-то кабанов!

– Уж поверь.

"Девчонка совсем! Как её в такую глухомань занесло?" В пылу драки Хак и не разглядел толком свою обидчицу, а девушка и впрям недурна собой. Хак уж привык, что местные представительницы слабого пола про макияж и косметику даже не подозревают, даже с личной гигиеной знакомы постольку-поскольку... Пышные белые локоны наводят на подозрение, что девчонка где-то разжилась шампунем, да и тушью, судя по длине ресниц. Милые пухлые губки и без помады волнуют сердце невольного холостяка, а стройная фигурка явно не от сытой жизни. Голубые глазки смотрят с холодком, но и с какой-то усталой грустью, отчего у Хака заныло в душе. Хочется сгребсти малышку в охапку и защищать от этого проклятого мира до последнего дыхания, до последней капли крови... Хак невольно усмехнулся, не ожидал от себя подобной сентиментальности. Затянувшееся молчание прервал Гансауль:

– Так что скажешь, хозяюшка?

Девушка взглянула на Гансауля, потом на Хака, буркнула недовольно:

– Да вас разве прогонишь! Оставайтесь...

– Вот и хорошо. А то я...

– Погоди, Гансауль!
– Хак вскинул руку, и друг умолк на полуслове, покосился с удивлением.
– Ты, девка, правда, прости нас... Нехорошо как-то получилось... Но... если скажешь... мы уйдем!

Голубые глазки вгляделись в нахмуренное и чуть покрасневшее лицо Хака, и как тому показалось, чуток потеплели, а девка ответила чуть помедлив:

– Да оставайтесь, раз пришли. Не прогоню уж, на ночь глядя. Но учти, - девчонка погрозила пальчиком, и Хак с трудом сдержал улыбку, - если что, я за себя постоять сумею. Хак всё-таки улыбнулся и кивнул.

– Чего лыбишься - другу вон своему помоги, вся голова в крови. Вон там тряпки чистые, возьми - завяжи! Я пока на стол соберу. Да и вообще, я там баню топила, хоть и остыла, но горячей воды много ещё - не мешало б помыться, а то смердит от вас, как от дохлой кошки.