Урс прервал его размышления, высунул нос сквозь стекло и лизнул другу хозяина руку. Бенедикт спросил:

– А Игнатий?

И повел руку дальше, погладил зверюгу по голове, почесал за ухом:

– Урс, ты меня, если что, не гони, не трави...

Бенедикт боялся, что на той стороне обернется носорогом сразу же.

– Ты меня веди, ладно, Урс?

Урс еще раз лизнул пальцы и развернулся к горам - спеши, мол. Тогда Бенедикт обмакнул руку в зеркало и сделал шаг, потом второй, очень осторожно. Не было желания опуститься на руки и отрастить рог - вот не было, и все!

Урс побежал, мелькая изнанкой хвоста и пышными штанами. Врассыпную бросились мотыльки. Они, оказывается, жужжат в полете. Влажно, ароматно, пахнет свежей травой, жасмином, душистым горошком. Не в точности так же, но похоже. Пес побежал быстрее и за ним Бенедикт. Хорошо, что Урс - светлый.

Бенедикт до боли в затылке хотелось обернуться, но он знал - этого ни в коем случае нельзя, все пойдет прахом, как обычно и случается в Аду. Нужно смотреть на пса, иначе он убежит за пределы видимости. Это был склон, он немного опускался, и приходилось бежать осторожно, чтобы не упасть. Бенедикт слышал странный ритмичный шорох. Он отвык дышать, и теперь шум собственного дыхания беспокоил его. Сердце билось сильно и быстро, но без перебоев. Сначала он замерз, потом стало жарко.

Внизу, у самого ручья, он все-таки поскользнулся на мокрой траве и упал на спину. В небе было немного того же коричневого мрака, что и в кухне Радаманта. Но мрак этот был связан с облаками, а звезды были видны прекрасно - низкие, они сложились в знакомые, но искаженные созвездия.

Пес вернулся назад, перепрыгнул через ручей, потом - через Бенедикта, залаял и развернулся. Перепрыгнул через лежащего снова. Бенедикт осторожно встал и последовал за ним через ручей, к горам.