В это мгновенье он осознал, что не так было с потерей матери.

Он не скорбел по женщине. Даже не считал, что она принесла много пользы расе. Нет… он думал о том, что именно она вернула ему Джейн.

Сейчас Дева–Летописеца ушла, и он до ужаса боялся, что та магия или в чем там было дело, что поддерживала Джейн в ее состоянии вечного существования, исчезнет. Перестанет работать, и к кому он пойдет?

Больше некому молиться. Не с кого требовать, чтобы это волшебство продолжало действовать.

И, вот неожиданность: Судьба, мелкая сучка, поставила его именно в то положение, которого он боялся настолько, что даже не хотел осознавать.

Пес не увидел Виторию.

И тем самым сохранил жизнь своему владельцу.

Сидя в арендованном автомобиле, Витория не спешила и, соблюдая правила дорожного движения, ехала из района Мисс Фортескью назад, к Северному шоссе. Но она направлялась не в дом в Вест–Поинт.

Ее старомодная карта вела ее к другому пункту назначения… ведь GPS в телефонах и авто–навигаторах так легко отследить. В архитектурном плане и по части привлекательности этот район вдохновлял еще меньше, чем первая остановка за ночь. Этот страшный квартал для низшего класса был нарезан на участки размером со спичечный коробок, с одноэтажными ветхими домами. На дверях и окнах подавляющего большинства были установлены решетки, а мелкая металлическая сетка опоясывала участки, на которых были припаркованы автомобили.

Хибара Стритера была седьмой по левой стороне, и, припарковавшись рядом, Витория подумала, что оба дома, которые она посетила этой ночью, соответствовали своим владельцам: дом Мисс Фортескью с претензией на престиж, аутсайдер, заглядывающий в мир больших денег и отчаянно желающий позволить себе то, что она продавала в галерее. Стритер же был головорезом и делал все, чтобы выжить.

Принимая все во внимание, Витория предпочла бы иметь дело с сотней последних, чем с первыми.

Написав ему с временного телефона, она нетерпеливо дожидалась ответа. Он не заставил ее долго ждать.

Мужчина вышел, одетый с головы до пят в черное, капюшон парки также низко был натянут, скрывая голову и лицо. Он помедлил, чтобы запереть замки, а потом направился к ней, не сводя глаз с утоптанной дорожки к воротам из сетки рабица с видом человека, погруженного в свои мысли.

Витория вышла из машины.

– Ты принимал алкоголь или наркотики сегодня вечером?

– Выкурил косячок в пять.

– Тогда за руль. – Она обошла машину и села на пассажирское сиденье. – Я посплю по дороге.

– Ладно.

Стритер занял ее место, и потом они отъехали, выезжая из района и выруливая на Северное шоссе.

– Расскажи мне еще раз, – сказала она, спрятав руки в карманах парки и скрестив зимние ботинки в лодыжках.

– Двухцветный сказал своей старухе…

– Прошу, не называй ее так в моем присутствии. Иначе я начну называть тебя Мелким Членом. Продолжай.

Стритер оглянулся, и на его лице, освещенном уличными лампами, отразилось удивление.

– Э–э, его… ну, кто там она… она пустила меня в его хату. Она считала, что он скрывается от властей, и что я знаю, где он, и нарочно молчу. Когда я сказал, что ни хрена не в теме, она позволила осмотреть его вещи. Она все еще думает, что он вернется.

– Дальше. – Витория закрыла глаза, купаясь в приятном голосе и отвратной дикции и грамматике Стритера.

– Я заставил ее вспомнить, когда она последний раз видела его. Вот в чем дело: она отвезла его в бар, где я позднее встретился с ним. Он не взял в рот ни капли, собираясь за руль.

– Как благородно с его стороны, – пробормотала Витория, откинув голову назад и посмотрев на мужчину.

– Она сказала, что ему звонили в дороге. Они спорили, он ответил на звонок, а она охренеть как взбесилась. Пока он разговаривал с кем–то там, то упомянул встречу с одним парнем через час, а потом что–то про южную сторону Ирокез. Она подумала, что это улица Ирокез, ну, в другом конце города. Она сказала, что он говорил что–то про полмили и что сначала они должны забрать посылку.

Стритер обогнал полуприцеп прямо перед тем, как шоссе пошло на сужение до двух полос в северном направлении.

– Она думала, что он встречается с женщиной, но он сказал, что она совсем дурная стала. Она высадила его у бара, послала на хрен, а потом попыталась дозвониться до него. Он ни разу не поднял трубку, вот и все. Я думал об этом. Я прожил здесь всю свою жизнь, но ни от кого не слышал о южной стороне улицы Ирокез. О чем она, черт возьми, думала. – Мужчина посмотрел на нее. – Но вот что я скажу тебе. Есть гора Ирокез. И у нее есть южная сторона, это наверняка. А потом я вспомнил. Когда я еще работал на него, то как–то услышал, что мистер Бенлуи упоминал какое–то убежище на севере, место, где можно что–нибудь спрятать. Он сказал, что оно почти на границе. Так гора Ирокез там же.

– Надеюсь, что ты прав.

Пять часов в одну сторону – серьезная трата времени. Но она выспится по дороге, и немного смягчит нарушение суточного ритма.

И ей же лучше отдохнуть. Завтра ее ждет напряженный день в галерее. Она хотела быть на месте до приезда полиции, которая заявится с вопросами о загадочном убийстве, произошедшем предыдущим вечером, ведь бедная Мисс Марго Фортескью была обнаружена ее прислугой/бойфрендом/подружкой/или кем–то там еще, застреленная в коридоре задней половины дома.