И в этот момент, тут же, как я перевернулся и сказал или подумал вот это, меня шарахнуло таким ощущением ужаса, что я рванул оттуда, даже не просыпаясь. И вроде вырвался, но не знаю, справился бы я с этим до конца или застрял бы в ужасе. К счастью, мой друг проснулся, он окликнул меня и спросил, что происходит. И когда я увидел, что он не спит, а, совершенно проснувшийся, смотрит на меня, приподнявшись с подушки, я и сам проснулся и схватил его за руку, кажется.

После этого я перевел дух и заснул.

Мне было очень страшно ехать к М.

Я чувствовал наползающий страх все время, даже несмотря на то, что у меня были совсем другие планы. Я собирался интересоваться своими навыками, подготовкой. Почему-то же я чувствовал себя готовым и сильным - в тех первых сессиях, в начале обработки.

Харонавтика: "Воссоединение"

Сессия N13, 12 апреля 2013

И этот же страх охватил его сразу, едва он вошел. Он сказал об этом М.

– Ты настолько заранее готовишься к работе?

Лу пожал плечами:

– Просто мне страшно и очень грустно.

– И так все время?

– Я пытаюсь понять, что там происходит, думаю об этом. Поэтому не могу забывать и отключаться от темы между сессиями. Мне важно понять, важно узнать, кто я, что я.

М. предложила ему запомнить свое тело, свою позу в этом желании узнать о себе и подняла "отвертку".

Сначала он почувствовал сильный страх. Это был страх страха. Но ему удалось удержаться за ощущения тела и устоять в интересе. Желание знать от этого сильно укрепилось и стало более прицельным. Это был тот самый интерес, с которым Лу и хотел продолжить работу: что же я умел, что я мог, на что я мог опираться, к чему я был готов и как именно.

Он ощутил как будто раздваивание, как будто он отделяется от себя во что-то параллельное, и делает это спокойно, уверенно, утилитарно и таким отработанным движением. Просто встал рядом, чуть в стороне, параллельно. Он почувствовал, что это сильно увеличивает емкость и дает очень большую устойчивость.

– Это как... катамаран, - сказал он, чувствуя облегчение.

Сколько раз он удивлялся, откуда взялись уверенность в своих силах и готовность к любым испытаниям в самых первых сессиях - и как эти сила и уверенность сменились невыносимым, побеждающим всё страхом. Куда они делись?

Они никуда не девались. Они вот.

Лу чувствовал себя не просто устойчивым. Он чувствовал себя несдвигаемым. Как базальтовая плита. Непоколебимым.

– Где-то есть предел этой устойчивости, конечно, - сказал он. Подумал, покачал головой: - Я не хочу его знать.

– Здесь мы его вряд ли найдем, - ответила М.

Лу сказал: подозреваю, что им тоже не удалось.

Ему было очень спокойно. Как будто внутри него проступили слова: "Не приведи господи, но если что..."

Если что - он готов и не беззащитен.

Так это было тогда.

Он почувствовал опору внутри себя, тугую и упругую, крепкую.

М. сказала, что теперь расслабятся зажимы, в которых он был эти три недели, когда все время оставался рядом с ужасом. Скорее всего, будет сильно ощущаться физическая усталость.

Он был доволен. Он не совсем ясно понимал, что с ним происходит, но ему казалось, что все идет правильно. Эти недели ужаса, эти месяцы, когда он обнаруживал в себе только страх и бессилие, похоже, не означали, что там и тогда он был бессилен и беззащитен. Как будто была какая-то его часть, от которой пришлось отделиться, чтобы делать то, что должно, и которая пережила в полной мере весь этот ад - в одиночестве. И другая часть его, та, которая отделилась, она именно поэтому могла работать в это время, не умирая от боли, не теряя твердости. Теперь эти две части, наверное, только так и могли бы соединиться обратно, только полностью узнавая друг друга заново. Ему предстояло заново пройти огромные поля ужаса и боли, чтобы снова стать целым.

In treatment : Вон оно как ...

Очень трудно говорить об этом. И примешивается ощущение, как будто сам понимаю, что этого не может быть, сам себе не верю. Но главное - страшно называть эти вещи вслух.

Анна предложила рассказывать в третьем лице. У меня не получается. Вот это правда страшно. Как будто я отделяюсь от себя. Как будто отрекаюсь. Рассказываю о ком-то другом. Но это всё - обо мне. Пришлось мучительно прорываться через немоту, стыд, оцепенение.

Кое-как рассказал о своих фантазиях насчет "улитки". Она говорит, что на этот счет стоит поинтересоваться в сторону гипнотических техник, это скорее туда, там такое может быть.

И еще, говорит, по времени, если я предполагаю, что моя подготовка началась около 64 года, управляемая деперсонализация прокатывает.

"Делайте, что хотите, меня здесь нет..."

И вот - мы говорим об этом.

И вот я встаю с дивана и беру стул и показываю ей это - как я обвисаю вперед и вправо, всё, что выше пояса, и как руки обернуты вокруг спинки стула. И: какой к черту стоматолог?!