– Ты слишком дерзка, для маленькой девочки. Дай мне руку.

– 3ачем?

– Дай мне руку. И не бойся.

Поколебавшись, Ромейн протянула ему руку но маг покачал головой.

– Не эту. Левую.

Взяв ее за ладонь, он осторожно приложил большой палец к ее шраму. В следующее мгновение Ромейн вскрикнула и попыталась руку одернуть

– Тихо. Все. Сядь прямо, спусти ноги. Будешь начинать учиться прямо сейчас

Ромейн спрятала левую руку за спину, но потом выпрямилась, сев так, как велел Меор и чинно сложила руки на коленях.

– Молодец. Вот так следует сидеть всегда. Я надеюсь, ты будешь это помнить. А теперь скажи мне, откуда ты родом. Кто твои родители? И как вышло, что ты здесь.

Девочка неопределенно повела бровями:

– Я не знаю.

– Не знаешь? Что именно ты не знаешь?

– Ничего

– Совсем ничего?

– Я знаю, что жила, в семье смотрителя переправы. И еще я знаю, что они - не мои родители.

– Почему?

– Они звали меня подкидышем.

– Как долго ты жила у них?
– нахмурился маг.

– Давно. Я не помню ничего, кроме них.

– А как ты оказалась здесь?

– Меня привезла госпожа Оливетт.

– Семья смотрители отдала тебя ей?

Ромейн сморщила лобик, пытаясь вспомнить.

– Нет, - наконец ответила она, - нет, я была в кустах. Было страшно, все горело, какие-то люди что-то искали.

– Что искали?

– Они кого-то искали, а я спряталась от них.

Меор долго молчал, не сводя с нее взгляда. Ромейн ерзала на стуле, не зная, что делать дальше. Наконец, маг заговорил:

– Есть несколько правил, которые ты всегда должна помнить, Ромейн. Первое: ты должна меня слушать. Второе: ты не должна говорить никому больше, чем я тебе велю. И третье: всегда помни, что молчание - золото. Итак, для чего ты здесь?

– Ты должен выучить меня грамоте, манерам и всему прочему.

– Правильно. То, чему я буду учить тебя сверх этого, должно остаться между нами. Поняла?

Ромейн кивнула.

– Ты никому ничего об этом не скажешь.

– Даже госпоже Оливетт?

– Особенно госпоже Оливетт.

– Почему?

– Потому что тогда она запретит тебе здесь появляться.

Он щелкнул пальцами и все пространство кругом ярко осветилось. Ромейн замотала головой в поисках источника света и обнаружила множество свеч, стоявших по всей комнате.

– Хочешь уметь это делать?
– спросил Меор.

– Да, - прошептала девочка.

– Тогда помни о правилах. Повтори их.

– Я должна тебя слушать. Я не должна ничего говорить другим больше того, чем ты велишь. И молчание - золото.

– Хорошо. А теперь приступим к первому уроку.

Шло время. Занятой Ромейн часто казалось, что оно летит. Если раньше у нее было много свободных часов досуга, то теперь их не было вовсе. Теперь она постоянно находилась при Меоре и даже редкие визиты к Оливетт проходили в его присутствие. Королева интересовалась, как проходит обучение Девочка демонстрировала усвоенные правила приличия и этикета, по просьбе Оливетт читала строки в книгах, сперва по слогам, а потом все более бегло.

Королеве приходилось признавать, что маг знает свое дело. Ее немного забавляло то, что он подчинился ее воле. Значит, чем-то она его сломила. Интересно, чем? Может, высокомерный и неприступный маг влюбился в нее? Обдумав это, Оливетт признала, что подобная мысль не так уж ей неприятна. Меор был достаточно красив и по возрасту еще не перешел ту грань, за которой мужчины казались королеве слишком старыми. Впрочем, в последнее время королева предпочла бы любого мужчину своему мужу. Прошло не более двух лет со дня ее замужества, а она уже ненавидела его так прочно, словно прожила с ним долгие годы. Причины ее ненависти были стары как мир. Король был гораздо старше ее, суров, деспотичен, всегда стоял на своем и не признавал никакого мнения, кроме своего собственного. Оливетт как ни старалась, не могла повлиять на него. У Эдуарда была сильная воля и он пресекал все попытки жены, и даже больше, он сам влиял на нее. Королева чувствовала это, сопротивлялась, но понимала, что у нее ничего не выходит. Это заставляло ее ненавидеть мужа еще сильнее. У нее хватало сил лишь на то, чтобы это скрывать.

Оливетт нравилось, как переменилась ее воспитанница. Из хулиганистой девчонки, абсолютно не знающей, как следует себя вести и не имеющей понятия ни о чем, темной и невежественной, она постепенно превращалась в спокойную, милую и благовоспитанную особу. Единственное, что немного не устраивало королеву, была молчаливость Ромейн. Она стала слишком немногословна для десятилетней девочки. Сколько раз Оливетт ничего не значащими на первый взгляд вопросами и замечаниями пыталась выведать у нее, чем она занимается у мага и ничего, кроме скучных перечислений уроков и занятий не слышала.

– Ты ведь понимаешь меня, Роми? Он колдует?

– Иногда, - признала Ромейн очевидное.

– Ты видела, это?

Девочка приподняла брови:

– Ну-у... он зажигает свечи щелканьем пальцев, разводит огонь...

– Что значит "ну"? Воспитанные девицы никогда не говорят "ну". Видимо, маг позабыл указать тебе на это.

– Он не позабыл, - хмыкнула, девочка, - это я забыла.

– Этого не следует забывать, если ты хочешь производить хорошее впечатление. Ведь ты должна стать моей наперсницей. И хорошо же я буду выглядеть, если ты будешь нукатъ, экать и мычать.