Ромейн посмотрела на королеву с любопытством:

– А как же Мэгими?

– Она мне не нравится, - отмахнулась Оливетт, - и никогда не нравилась. Мне кажется, она шпионит за мной: вечно подгладывает, подслушивает, что-то вынюхивает. Препротивная особа.

– Ее нужно прогнать, - посоветовала Ромейн с детской прямотой.

Королева усмехнулась от этого совета. Выгнать Мэгими - что может быть проще? Но кто знает, какие последствия это повлечет за собой? Она была уверена, что Мэгими послал следить за ней сам король Эдуард. Где гарантия, что он не пришлет кого-то, похуже нее?

Оливетт посмотрела на воспитанницу:

– Он учит тебя колдовать?

– У меня нет способностей, госпожа, - отозвалась Ромейн, - Меор говорит, женщины не способны к магии.

– О, неужели?
– глаза Оливетт насмешливо блеснули, - вижу, этот маг ничего не знает о женщинах.

Ромейн промолчала. Она нашла, что правило мага, молчание - золото, очень разумно. А главное, подходит ко всем случаям жизни. Не знаешь ответа - промолчи, будешь выглядеть умнее. Не хочешь выдавать свои чувства - промолчи, сумеешь скрыть. Не хочешь сказать лишнего - молчи, как рыба, никто ничего не узнает.

На самом деле, помимо обычных уроков, у Ромейн были и другие. И Меор нашел, что она достаточно способна к магии, чтобы зажигать свечи, закрывать двери и переносить предметы, не прибегая к рукам и другим частям тела. Уроки эти были весьма разнообразны. Ромейн узнавала множество интересных вещей, не имеющих ничего общего с образованием и манерами, но именно они и занимали ее больше всего. Она очень боялась, что кто-нибудь, королева, либо ее муж запретят Меору учить ее. И поэтому молчала так, как советовал ей маг.

Впрочем, скоро Оливетт перестала задавать ей подобные вопросы. Она окончательно уверилась в том, что уроки самые обычные, так как вздела их результаты.

Изредка у Ромейн были свободные минутки, которые она использовала по собственному усмотрению. Меор никогда не ограничивал ее свободы. Девочка больше не устраивала проказ, от которых стонали все обитатели замка. Она сочла, что слишком взросла для этого. Возможно, именно уроки убедили ее в том, что ей куда больше лет, чем на самом деле, может быть потому, что знания отягощали ее голову.

Теперь Ромейн выходила на балюстраду, откуда открывался потрясающий вид. Девочка могла часами смотреть вокруг, любуясь зелеными лугами и темными горами, видневшимися вдалеке. Иногда, эти горы закрывали облака, иногда тучи, но даже тогда вид был ошеломительно красив. Будучи небольшого роста, Ромейн могла смотреть на это лишь сквозь перила, немного присев и прислонившись к ним лбом. Но она быстро нашла способ получше.

Теперь девочка садилась на перила, свесив ноги вниз и ничто не мешало ей любоваться пейзажем. Если бы ее увидела Оливетт, то пришла бы в ужас, а Меор немедленно запретил бы ей сюда ходить. Но к счастью, они оба здесь не появлялись.

Был уже вечер, когда Ромейн освободилась и прошла на балюстраду. Небо темнело, на землю опускалась ночь. Девочка ловко вскарабкалась на перила, и удобно там устроилась, мельком глянув вниз. Слишком высоко для того, чтобы остаться в живых, если сорвешься. Но Ромейн падать не собиралась.

Она взглянула на верхушки гор, которые были еле видны из-за облаков и в который уже раз принялась гадать, что же скрывается за ними. В своей жизни Ромейн видела лишь два места - дом смотрителя переправы и этот замок. И ей очень хотелось увидеть, что находится там, дальше. Хотелось там побывать и увидеть все собственными глазами. Правда ли, что в горах водятся тролли, а еще дальше, глубже в пещерах - огромные драконы, изрыгающие огонь. В мире было много удивительного, стоящего того, чтобы взглянуть,

– Что ты здесь делаешь?
– раздался за ее спиной голос и Ромейн впервые едва не свалилась с перил от неожиданности и легкого, но внезапного испуга.

Чья-то твердая рука схватила ее за плечо и вернула равновесие.

– А ну, слезай отсюда, - велели ей недвусмысленно.

Переведя дух, девочка оглянулась и узнала Филиппа. За прошедшее время он сильно вытянулся и окреп, и уже никто не назвал бы его тощим, но и крепким бы тоже не назвал. Однако, его стройность уже не граничила с истощением.

– Мне здесь нравится, - возразила Ромейн, - я не собираюсь слезать.

– Хочешь - не хочешь, а слезть тебе придется, - и принц в два счета стащил ее с перил и поставил на пол.

В награду за спасение он получил свирепый взгляд из-под насупленных бровей и яростное сопение.

– Хочешь убиться?
– спросил Филипп.

– Я не собираюсь убиваться. Я просто сижу... сидела... у-у-у, вечно все испортит.

– Сочувствую, - отозвался принц без малейшего сожаления.

– Ну и что. Ты уйдешь, а я все равно сяду туда. Вот так.