В нескольких шагах от нее стоял король Эдуард, сложив руки на груди. В глаза ему было лучше не заглядывать, если б взгляды могли убивать, все четверо скончались бы на месте. Блондиночка ойкнула и тут же спряталась за спину принца, стоявшего как изваяние.

Ромейн склонилась в поклоне, хотя думала почему-то, что никто в сложившейся ситуации не обратит на это внимания. Она могла кланяться, могла вообще ничего не делать, могла стоять на голове - ничего не изменилось бы. На нее никто не смотрел.

– Так, - разлепил плотно сжатые губы король, - теперь мне все ясно. Ты, - он указал на Филиппа, - с сегодняшнего дня чтобы я тебя больше не видел. Прочь с глаз моих.

Принц отступил назад, потом взял себя в руки и хрипло спросил:

– Вы хотите обвинить в этом меня, ваше величество?

– Не имеет значения, виноват ты или нет. Чтобы ноги твоей не было в моем замке. Ты знаешь, куда тебе идти.

Помедлив, Филипп кивнул головой и быстро ушел. Блондиночка попятилась, развернулась и помчалась вперед, не разбирая дороги. Король проводил ее презрительным взглядом и повысив голос, крикнул:

– Эй, ко мне!

На его зов сбежались слуги, столь скоро, словно находились в кустах или за деревьями.

– Моей жене стало дурно. Отнесите ее в покои. И живо.

Ромейн хотела, было, направиться за ними, но сухой голос короля велел ей остановиться.

– Так, ты кто?

Девушка повернулась и снова поклонилась:

– Я наперсница королевы, ваше величество.

– И помощница в ее шашнях, не так ли? Сколько раз они встречались?

– Прошу прощения, ваше величество, но я не могу ответить на этот вопрос.

Ромейн покрепче стиснула зубы. Все, сейчас ее выгонят вон. Или еще хуже. Что может быть луже? Она на мгновение представила дворцовую площадь и помост, и ей стало нехорошо.

Король пару минут разглядывал ее так, словно видел впервые, а потом вдруг усмехнулся:

– Ты умеешь хранить верность и это хорошо. Ступай и исполняй свои обязанности. Сегодня ее величеству очень понадобится твое участие.

Девушка поклонилась в третий раз и удалилась. С королевой приключилась беда. Сегодня король наконец узнал о ее помыслах. Ромейн нечасто удавалось видеть короля Эдуарда, да и не хотелось, но она много слышала о его нраве. И услышанное не внушало оптимизма. Судя по всему, участь королевы была незавидна.

В покоях, куда отнесли Оливетт, находилась Сэлли, пытающаяся привести в чувство свою госпожу. На приход Ромейн женщина даже не повернула головы и сварливо сказала:

– Где тебя носит? Не видишь, что творится? Подай мне нюхательную соль.

Ромейн не стала спорить и протянула ей требуемое. Сэлли поднесла баночку к носу Оливетт. Несколько секунд ничего не происходило, потом королева тихо застонала, поморщилась и открыла глаза. Мутным взглядом посмотрела на Сэлли и повела рукой:

– Убери это. Что происходит?

Должно быть, потеря сознания на некоторое время лишила ее памяти. Но очень скоро та вернулась. Оливетт побледнела.

– Что с вами, госпожа?
– встревожено спросила Сэлли.

– Ничего. Ступай вон, - резко отозвалась королева, - и ты тоже, Роми, - заметила она наперснице, - обе вон.

Сэлли покачала головой и взяв Ромейн за руку, потянула к двери.

– Да что такое с ней творится, не пойму, - пробормотала она, когда оказалась в приемной, - ты-то хоть знаешь?

Женщина взглянула на Ромейн.

Та открыла рот, чтобы ответить, но не успела. Входная дверь распахнулась и в комнату вошел король. Не взглянув на обеих женщин, он прямиком направился в покои королевы.

– Матерь Божья!
– глаза Сэлли стали большими и круглыми, - ты видела его лицо?

Когда муж вошел в ее покои, Оливетт старалась вести себя достойно. Она выпрямилась, села, и даже попыталась улыбнуться помертвевшими губами, но улыбка тут же сползла с ее лица.

– Сэр, - прошептала она.

Король, не говоря ни слова, подошел к ней и размахнувшись, ударил по лицу. Оливетт прижала к горящей щеке ладонь и зажмурилась, дожидаясь нового удара. Но его не последовало. Тогда она решилась взглянуть на мужа и тут же пожалела об этом. Его лицо будет сниться ей в кошмарах.

– Как низко пала королева Инвера, - заговорил король, - до такой степени низко, что устраивает безобразные сцены ревности, не думая о том, что ее могут увидеть.

– О нет, - королева замотала головой.

– Вы, должно быть, думаете, что я слепой. И глухой. Но это не так. Или, может быть, вы думаете, что я идиот?

– Нет, - Оливетт сжалась в комок, прислонившись к высокой спинке кровати, словно желая пройти сквозь нее.

– Тогда вы должны понимать, что за этим последует. С сегодняшнего дня вы будете находиться под присмотром. И не воображайте, что это будет ваша избранная наперсница. Нет, присматривать за вами будет Мэгими. Неотлучно присматривать. И докладывать мне о малейших изменениях в вашем поведении.