И всё бы ничего, но какая-то чёрная сила завладела им, заполонила его разум и заставила сделать то, чего он боялся: совершенно не контролируя себя, он сдёрнул с её плеча платье, прижался губами к её тонкой шее и вонзил клыки в бьющуюся вену. Сладко и терпко стало во рту от горячей крови, и с каждой новой каплей, падающей на язык и в горло, внутри становилось всё слаще. Сэнна вздрогнула, сжала руку на его плече, точно хотела отстраниться, но потом обвила его голову руками и прижала к себе, отрешённо гладя и лаская его тёмные кудри.

Глетчер наконец отстранился, провёл ладонью по окровавленному рту. Глаза его сияли потусторонним светом, ничего общего с эльфийским не имеющим. Никогда прежде кровь не доставляла ему такого удовольствия. Он словно возродился после тяжёлого, мрачного сна, обрёл умиротворение, которое считал утерянным, осознал, что это всё, что ему было нужно… Сознание было затуманено, а когда он пришёл в себя — ужаснулся. Ведь он выпил её крови! Он же клялся себе, что не тронет её, — и тут же забыл, захваченный жаждой. Предал ту, что любил больше жизни, из-за какой-то паршивой жажды! Эльф схватился за голову:

— Прости, прости, прости… Какой же я мерзавец!

— Не вини себя. — Сэнна протянула к нему руки. — Иди сюда.

— Как я мог! — повторял Глетчер, не слыша её. — Как может быть эта дурацкая жажда крови сильнее моей воли!

— Глетчер! — Девушка поймала его за локоть и дёрнула на себя, заключила его в объятья, прижимая его голову к своей груди. — Любишь ли ты меня, как ты и говорил?

— Да… — пробормотал эльф.

— Тогда не терзайся… — зашептала она, успокаивающе вплетая пальцы в волосы на его виске. — Ты не сделал ничего плохого. Кровь нужна тебе, чтобы жить. Пусть это будет моя кровь.

— О чём ты? — шёпотом же переспросил вампир.

— Я могу давать тебе кровь, если ты…

— Нет! Я не могу… не могу так с тобой поступить, — забормотал эльф.

— Можешь, — твёрдо возразила она, беря голову юноши в свои руки и приподнимая, чтобы посмотреть ему в лицо. — Я хочу, чтобы было так, Глетчер.

— Пусть будет так… — согласился эльф, успокоенный её ласковым шёпотом. Не было сил возражать: он слишком измотан, чтобы спорить.

Сэнна ещё долго гладила его по голове, потом высвободилась из его объятий, накрывая обнажённые плечи руками, поскольку разорванный ворот платья застегнуть уже было нельзя. Глетчер накинул ей на плечи свой плащ, коря себя за грубость и малодушие. Девушка улыбнулась, наклонилась, прижимаясь к его плечу, и закрыла глаза.

— Сэнна… — пробормотал эльф, беря её руку и целуя её тоненькие пальцы один за другим. Счастливее он никогда не был.

Так они и сидели, обнявшись и ничего не говоря, пока Глетчер не заметил, что край неба начал светлеть. Он неохотно отстранил девушку и поднялся:

— Светает, мне пора уходить.

— Иди. — Сэнна поднялась следом, поцеловала его на прощанье. — Завтра? Здесь же?

— Да, — кивнул вампир и поспешил уйти.

Небо кроваво смотрело ему вслед.

========== Дитя во тьме. Часть 14 ==========

С тех пор ночи перестали пугать Глетчера. Он с нетерпением ожидал их прихода и торопился к реке, где ждала его возлюбленная. Целовались. Сидели обнявшись и смотрели на звёзды. Говорили о пустяках или вовсе молчали. Проживая каждую минуту как последнюю, наслаждаясь каждым мгновением этой нежданной любви.

Но каким бы нежным ни был Глетчер, прежде всего он был вампиром. Даже целуя её, он думал о том, как бы не сорваться: жажда всегда тяготила его мысли, даже в самые счастливые моменты. Часто она брала верх, иссушая и истомляя его до того, что он терял голову и сдавался, покорно позволяя тьме завладевать собой. Тогда вампир припадал к шее девушки губами, а напившись, места себе не находил, ровно как и оправдания. Сэнна относилась к таким вспышкам его натуры совершенно спокойно, ни в чём не упрекала. Он не слишком понимал её, но был благодарен за то, что она терпит его слабости.

Глетчер любил её до беспамятства! Но на следующий шаг решиться никак не мог. Стоило бы предложить или даже потребовать большего. Возможно, она ждала от него этих слов. Он плохо разбирался в людях — и в женщинах — и не решался произнести этого вслух. Но ему хотелось бы принадлежать Сэнне полностью и обладать ей в той же мере.

За этими тревожными и трепетными сомнениями Глетчер даже позабыл, как он терзался своей участью. Позабыл он и то, что счастье — очень хрупкая вещь и всё, что с ним сейчас происходит, может однажды закончиться и непременно закончится, потому что всё на свете имеет конец, а человеческий век короток и внезапен. Эльф не знал, что ему суждено потерять Сэнну, так и не познав её.

Это случилось неожиданно. Эльф прождал Сэнну всю ночь, но она не пришла. Четыре ночи вампир ждал девушку, с ума сходя от неизвестности. Чего он только не передумал этими одинокими ночами! Она могла его разлюбить. Или быть может, она устала давать кровь вечно голодному вампиру. Её могли выдать замуж, как было заведено у людей, и теперь она не могла прийти к нему. Одного лишь он не допускал в своих мыслях — её смерти.

А она всё не приходила.

На пятую ночь Глетчер решился. Он закутался в плащ, надвинул на лицо капюшон и отправился в деревню, чтобы всё выяснить. Задолго до того, как он приблизился, он почувствовал запах смерти, странный и страшный запах, так хорошо ему знакомый: таким были пропитаны подземелья в замке князя. Вампир непроизвольно ускорил шаг и скоро добрался до деревни. Она была непривычно темна и пуста, а на улицах было полно гробов, чёрных и мрачных. Гробовщик заколачивал в их крышки длинные гвозди, грузил на телегу и опрокидывал в огромный костёр, пылающий на площади. Вот почему пахло мертвечиной! Окна и двери многих домов, как потом заметил эльф, были грубо заколочены досками крест-накрест. От такого количества крестов вокруг вампира замутило, но он стиснул зубы и подошёл к гробовщику: