«Что ты одна могла сделать, Тен?» – спрашивала она у себя. Ничего.

По пути в лагерь Тен-Тен чувствовала, что снова попала в накатанную колею, и теперь будет тащиться по ней, пока снова не удастся соскочить. Она думала, что сможет добыть для Конохи информацию. Она думала, что сможет догнать преступников и застать их врасплох. Она думала, что Сакура предала их деревню. А о чем она думает сейчас? О том, какой мелочью являлась её миссия по сравнению с предстоящей войной.

Вновь получив свитки с оружием, Тен-Тен организовала себе небольшую тренировочную площадку чуть в стороне от группы. Она устроила мишень из ствола, и собиралась запустить в неё первую партию сюрикенов, когда поняла, что на тренировочной площадке она не одна. Мутно-серые глаза внимательно следили за тем, как Тен-Тен разминает кисти рук.

– Привет, – сказала она, хотя беззаботного приветствия не вышло. Неджи ничего не ответил. «Привет» так и осталось висеть в воздухе. Тен-Тен с силой отправила сюрикены в мишень и они, один за другим, впились в древесную кору своими острыми лезвиями. Это был точный бросок, но наблюдатель не посмотрел на мишень, он следил за самой девушкой. За тем, как она хмурилась, очевидно, ощущая неловкость от его присутствия, за тем, как плавно она разматывает свитки и снова собирает сюрикены под печать. Вот она закончила со вторым свитком и тяжело вздохнула – видимо сейчас снова будет попытка с ним заговорить.

– Не молчи, – сказала куноичи, подтвердив его ожидания. Она знала, что он злится, но не знала, что сказать. Она предпочла бы сегодня вообще ни с кем ни о чём не говорить. Снова молчание. Снова бросок. Снова цель была поражена наверняка.

– Ловко это у тебя получается, – наконец сказал Неджи. По спине Тен-Тен пробежали мурашки. Она обернулась к нему, и на секунду ей показалось, будто её тело остекленело, и она больше не сможет сдвинуться с места. Неджи всегда смотрел в глаза, никогда не отводил взгляда, как дикий зверь.

– Это моя техника, я отрабатывала её всю жизнь, – растерянно произнесла Тен-Тен, пытаясь рассмотреть под этой безразличной маской хоть какую-то эмоцию. Что он думает о ней, почему так злится?

– Я не про технику, – сказал Неджи, и от его тона, сердце провалилось куда-то вниз.

– Неджи, я не хотела уходить, я боролась за нашу деревню, я… – она уже сама в это не верила, и её голос звучал слабо, оставляя её без шансов на оправдательный приговор. Чтобы видеть её насквозь, Неджи не нужны были никакие техники.

– Тебе важно за что-то бороться, – сказал он.

– Ты должен понять меня, – взмолилась Тен.

– Я понимаю тебя и от этого чувствую, как меня изнутри пробирает холод. Это я собрал поисковую группу.

– Неджи…

– Когда все останавливались на отдых, я в одиночку шел дальше, чтобы проложить для команды путь и найти тебя, пока не поздно. И в один день я нашел тебя в деревне. Ты расспрашивала людей о Сакуре и преступниках. Тебя никто не сдерживал, ты могла позвать меня, могла оставить хоть какой-то знак, но вместо этого ты молча ушла из лагеря, прочь от Конохи. Прочь от меня.

– Я не думала, что так выйдет, – Тен-Тен облокотилась о ствол дерева, чтобы крепче стоять на ногах. Её убивало не то, что говорил Неджи, не то, что он был прав. А то, что она не думала, не вспоминала о нем все это время. Он рвался её спасти…

– Я нашел тебя и дал тебе время, чтобы ты вернулась, но ты пошла дальше.

– Неджи, пойми, я должна была спешить, дело не в тебе, – она запнулась и его глаза едва заметно расширились. Где-то на подсознательно уровне он вдруг услышал в этой фразе больше, чем Тен-Тен планировала сказать. На секунду Неджи даже потерял свой обычный отрешенный вид.

– А в ком? – спросил он в какой-то исступленной растерянности. Не со злостью или вызовом. Неджи буквально вывалился из своей непроницаемой оболочки и оказался перед ней беззащитным. Он стоял напротив, и его скрещенные на груди руки сначала опустились, а потом он помотал головой, словно отгоняя назойливую муху, и приложил руку ко лбу, и тут же отдернул её. Сделал несколько шагов в сторону, будто собираясь уйти и снова остановился.

Тен-Тен с ужасом наблюдала за этой метаморфозой, и когда Неджи снова поднял взгляд, ей стало так страшно, что она сделала шаг назад, все крепче упираясь лопатками в дерево. Никогда более она не видела его таким. Он пугающе надвигался, впившись в Тен-Тен вопрошающим взглядом. Она спохватилась поздно, была всего секунда, нужно было ответить что угодно, что угодно, но это молчание подвело её. Неджи вцепился в свою догадку, и теперь уж было поздно что-либо говорить. А ведь когда Тен-Тен шла по следам преступников она даже не знала ничего о… Нет. Только не сейчас, нельзя думать сейчас о нём. Она смотрела на Неджи широко распахнутыми, испуганными глазами и он подошел к ней так близко, как никогда себе раньше не позволял.

– Я, кажется, спросил, – произнес он четко, – если не во мне, то в ком дело, Тен?

До того, как все это произошло, Тен-Тен иногда позволяла себе думать, что Неджи мог бы подойти к ней так близко. Но он был так холоден, так настроен на борьбу с кем-то и где-то. А она никогда не была его достойна. И вдруг Тен-Тен вспомнила ту единственную безумную надежду, с которой она кинулась в одиночку ловить преступников. Надежду, которая толкала её вперед. Надежду, которая рассеялась в какой-то невычислимый момент. Она хотела, чтобы он, Неджи, понял, чего она стоит. Она хотела, чтобы он её полюбил. И вот сейчас, когда весь мир её ценностей перевернулся, Неджи стоял перед ней, и его ярость была красноречивей любых признаний. Но ей хотелось только, чтобы он отошел подальше. И Тен-Тен прошептала: