Мне нечем было крыть. Я лишь сглотнула и уставилась на двух матросов, что сейчас желали в грязи и невнятно перемежали мат угрозами. Смогла ли бы я одна с ними справиться? Навряд ли. Хотя, может, если бы испугалась, как следует, то вспыхнула бы и сожгла бы и их, и, не сумей погасить пламя, и себя заодно. Клим такими душевными терзаниями не страдал, и, бросив на меня взгляд, резюмировал:

– Сделай лицо попроще.

Я, начал привыкать к вечному ерничанью парня, выдала в его же стиле:

– В смысле попроще? У меня только одно. Это. И оно крайне недовольное.

– Я заметил, – глубокомысленно изрек Клим и подошел к одному из матросов. Тот начал вырываться из магических пут вдове отчаяние.

– Дорогая, тебе душу от тела сейчас отделить или ты комплектом возьмешь, а мне только руки с ногами отсечь? – парень задал вопрос столь деловым тоном, что до пьянчуги дошло: его сейчас действительно будут убивать. Причем долго, садистски и несколько раз. Так, как это умеют делать только гнусные некромантесы.

Я еще ни разу в жизни не видела, чтобы так быстро трезвели. За пару секунд с глаз матроса исчезла пелена, невнятная многоугррожающая речь сменилась мычанием и трясущейся нижней губой, а на лице появилось клеймо испуга.

У Клима же в ладони тьма уже ткала стальной стилет.

– Г–г–господин маг, – заикаясь, все же выдал любитель поразвлечься в подворотне. – Сжальтесь…

Второй подельник, и вовсе решивший прикинуться трупом, лежал в неестественной позе и даже не то, что перестал шевелиться, но даже и дышал через раз.

Клим, видя такое безобразие, прокомментировал.

– Перестаньте прикидываться трупом. Это выглядит так же правдиво, как и заверения бабы на сносях в ее невинности. Кого вы пытаетесь обмануть? Если меня, то это можно считать плевком в сторону моего профессионализма. А если вы стремитесь стать этим самым трупом, так это мигом сейчас организуем.

«Покойник» при этих словах начал усиленно подавать признаки жизни: извиваться и хрюкать в луже, что была под его носом.

Клим, ломая комедию, занес стилет над головой матроса , обращаясь ко мне:

– Дорогая, если ты никак не можешь определиться, то я просто сейчас отрублю ему голову.

Н знаю, на что рассчитывал парень. По мне – он уже явно переигрывал. Но случившейся дальше развязки, кажется, не ожидал и он сам.

Матрос, не выдержавший нервного напряжения, поступил в лучших традициях девиц прошлых времен, когда было модно падать в обмороки. Он просто отрубался.

Клим лишь сплюнул.

– Тьфу ты! – я же только начал.

– Тогда боюсь спросить, чем ты хотел закончить, – глубокомысленно протянула я, поглядывая на второй «трофей».

И тут со стороны обморочного раздался храп. Потеря сознания плавно перешла в глубокий и здоровый сон. Из лужи завистливо хрюкнули, а Клим, обведя взглядом подворотню, вкрадчиво пояснил:

– Поверь мне, закончилось бы весьма интересно, а так…. – и запустил заклинанием во второго матроса. Тот сразу же обмяк и, вторя собутыльнику, захрапел.

Парень же пассом развеял путы, и, поочередно подойдя к каждому из пьянчуг, начертил на тыльной стороне ладони метку смерти. Линии зеленоватого свечении буквально впитались в кожу, замерев причудливыми татуировками.

– Зачем все это? – недоуменно вопросила я.

– Чтобы когда они проснулись, то не подумали бы, что это им примерещилось. Кошмар перерастает в паранойю именно тогда, когда после него остаются следы не только в памяти, но и на теле.

– Думаешь, так прямо и паранойю?

– Ну хотя бы нервный тик.

– Спасибо, Клим, теперь я буду знать, откуда берутся заикания и тремор, – протянула саркастически.

<