Элайджа знал, что было тому виной. Кто. Но теперь это не имело значения. Он сделал свой выбор, отдав предпочтение семье, и пути назад уже не было.

В ночь ритуала вся семья Майклсонов собралась в тесной комнате, приготовленной Фреей.

Колдунья расставила вампиров в нарисованному магическом круге, Элайджу напротив Клауса, Ребекку против Кола. Они все приложились к чаше с зельем, после чего взялись за руки, и старшая сестра начала читать сложное заклинание.

Сначала Элайдже казалось, что ничего не происходит. Осколок Пустой поселившийся в его теле вел себя очень тихо, и магия Фреи никак не могла извлечь его. Но прошло несколько минут, и в его голове поплыли странные картины.

Сначала это были старые воспоминания. Запах крови, испуганные глаза его жертв, вакханалия убийств и ярости. То, что увидела Хэйли, открыв красную дверь. Но Элайджа лишь отмахнулся от этих картин. Он давно принял свою натуру, и знал свое прошлое, которое теперь возможно было изменить лишь одним способом — не становиться больше монстром.

Словно почувствовать его безразличие, видения изменились. Бесконечные лица женщин сменяли друг друга, пока он не увидел Кетрин Пирс. Ее предательство и смерть. Вскоре ее сменила Хэйли, которую Элайджа видел в объятьях брата.

Но и это не задело его чувств. История с Пирс, как и с Маршалл были закончены.

Пустая не сдавалась, продолжая искать больные точки. И вскоре ей это удалось. Бледная Хоуп, едва дыша, лежала в холодной комнате, прижавшись к стене. Ее остекленевшие глаза смотрели в пустоту, а маленькие посиневшие губы медленно двигались, будто бормоча какое-то заклятье.

«Она умрет вместе со мной, Элайджа, — прозвучал в голове вампира скрипучий голос, — ты хочешь ее смерти?»

Мужчина зажмурился, отгоняя причиняющий боль морок. Это было лишь миражом, иллюзией. Последней попыткой Пустой сохранить свою жизнь. Он почти успокоился, но в этот момент все изменилось.

Происходящее больше не было видением. Он сам находился в холодной комнате с умирающей Хоуп. И он не смотрел. Элайджа видел свои руки, смыкающиеся на тонкой шее.

«Это ты, — свистело в ушах, — ты убиваешь ее».

Вампир пытался разжать пальцы, сдавливающие нежную кожу племянницы, и ему это почти удалось. Хоуп открыла глаза, узнавая его. Элайджа расслабил ладони, но в следующий момент в его руках была уже не Хоуп. Ее заменила Ребекка, чье лицо стремительно серело. Потом Кол, за ним Клаус, Фрея. Хэйли, грудь которой была разворочена.

«Убив меня, ты убьешь их всех. А я убью ее».

И тогда в его руках появилась Ева. Она едва дышала, и ее черные глаза казались дырами на бледном лице. Девушка была такой легкой, что он почти не ощущал веса ее хрупкого тела в своих руках.

«Возьми ее. Ты ведь хочешь. И я могу дать ее тебе».

Элайджа зажмурился, пыталась отогнать видение, но ничего не происходило. В его руках все еще была умирающая Ева, которой он не мог помочь.

«Ты ведь жаждешь ее. Не Хоуп. Не семью. Не всегда и навечно. Ее. Признай это».

Вампир хотел возразить, но в этот момент Ева коснулась его щеки своими тонкими пальцами, пытаясь привлечь внимание мужчины.

— Оставь их. Иди ко мне. Семья лишь все портит.

Девичий голос был таким тихим, что Элайдже пришлось напрячься, чтобы разобрать ее слова. Но когда ему это удалось, все стало не в пример проще.

— Ты не Ева, — с отвращением проговорил он, отбрасывая в сторону покоящееся на его руках слабое тело, — она бы никогда не сказала подобное. Прочь из моей головы!

Все вспыхнуло, и Элайджу накрыла темнота.

Когда ему, наконец, удалось открыть глаза, то первое, что он увидел было обеспокоенное лицо Фреи.

— Ты как?

— Все получилось? — хрипло отозвался Элайджа, вглядываясь в бледное лицо сестры.

— Да, — выдохнула она, кусая губы.

— Все… живы?

— Все, кроме Пустой, — наконец смогла усмехнуться ведьма, — она всерьез взялась за тебя. Ребекка, Клаус и Кол даже сознания не потеряли. Что ты видел?

— Ваши смерти, — нахмурился вампир, пытаясь встать.

— А Ева? Кто это? Ты шептал это имя в бреду.

— Она… просто девушка, — выдавил из себя Элайджа, отводя глаза.

— Просто девушка, которую Пустая поставила в один ряд с нами? — недоверчиво проговорила Фрея, — что-то мне в это верится с большим трудом… Хотя, это кое-что объясняет…

— Не думаю, что…

— Я только одного не могу понять, — свела брови ведьма, — почему ты не с ней?

— Я выбрал семью, — с горечью отозвался вампир.

— А нужно было делать выбор?

И первый раз в жизни Элайджа не знал, что ответить на заданный вопрос.