Впрочем, попытаться стоит.

Ткань соскользнула на пол, обнажая черный шар. Камень выглядел мертвым, однако, как только видере прикоснулся к нему, потеплел, отвечая на призыв.

Магия клана провидцев почти неосязаема, но Георг отлично знал, что сейчас внутри камня мелкие частицы срываются с привычного места, кружатся в невидимом хаосе, бьются друг об друга, чтобы создать совершенно иное, чтобы превратить камень будущего в графитовую смесь.

Он коснулся губами нагревшегося навершия, и на светло-коричневом древке вспыхнула белая руновязь. Причудливой вьюгой заплясали вокруг непонятные образы.

Встал высокими деревянными башнями туманный город Приграничья Лисир, своим подножием заползший на Желтоглазую гору, получившую свое название за две желтеющие осенью березовые рощи, расположившиеся у нее на носу.

Миг — и зеркало будущего закрутилось, поворачиваясь к Георгу мрачными, темными пещерами, арками, длинными переходами, сплетающимися в непонятный лабиринт.

Вдруг из ниоткуда появилось лицо лисирийки, той самой, что поведала совету о ночной гибели антаров. Её зрачки распахнулись черными колодцами, а кровавая радужка заполыхала багровым огнем.

Снова поворот, и видере очутился в длинном зале.

Вокруг зеркала, зеркала, тысячи зеркал. Сотни его собственных отражений, кривых, ломающихся, мертвых и живых.

Георг закрывает глаза, и стекла взрываются, превращаясь в страшный дождь; каждый осколок остер, как клинок стража, вонзается в тело антара, нанося глубокую рану. Один, самый узкий, входит точно между ребрами, и протыкает сердечную сумку.

Два коротких биения сердца, и Георг с трудом отрывается от горячего, почти пылающего черного шара.

Грета свернулась калачиком на холодных, отсыревших простынях. Её колотил озноб; тяжелый туман, стоявший в голове, подходившая к самому горлу волна тошноты, и боль, залившая все внутри раскаленным железом, не давали пошевелиться. Она вяло и безвольно смотрела на собственную руку, вымазанную красной и липкой жидкостью, а слёзы тем временем медленно чертили свои мокрые дорожки на щеках антара.

Высокий, худой мужчина, одеваясь, рывком подтянул завязки на штанах. Грета с трудом шевельнула шеей; тугое марево в голове нестерпимо отозвалось в затылке.

Короткий, нетерпеливый стук, и в комнату заглянула хозяйка. Человек подхватил со стола лампу. Неровный свет качнулся, роняя желтые блики на измученное тело пленницы; он уже собрался уходить, когда вдруг остановился, пристально вглядываясь в лицо лежавшей.

— Что-то не так? — насторожилась Аморет, поднимая свой светильник повыше. Судя по внешнему виду девушки, первый пристрой оказался более чем удачным.

Мужчина ответил не сразу. Он постоял в задумчивости, глядя на Грету, и лишь затем, наморщив лоб, повернулся к хозяйке.

— Продай её мне, Аморет.

— Зачем это?

Он облизал высохшие губы.

— Скажем… она мне очень понравилась. Ну так что? За сколько отдашь?

Аморет закрутила жирный локон, упавший со лба, за ухо.

— Ни за сколько — «горячим» товаром мы не торгуем, ты же знаешь. Да что на тебя нашло? Зачем тебе эта девка? Выбирай любую другую без браслета, отдам в полцены.

— Тогда я хочу еще, — мужчина запустил руку в кошель. — Прямо сейчас.

— Нет-нет, — хозяйка отрицательно покачала головой, прикидывая, позвать ли охрану, торчавшую без дела на улице, или так обойдется. — Ты посмотри на неё. Она мне еще живая пригодится.

Он достал три золотых монеты, и у Аморет перехватило дыхание.

— А если девка помрет все-таки?

Человек вынул еще два санга, и её решимость испарилась.

— Ну… только если так. Плата вперед, — владелица притона жадно протянула руку. — И недолго!

Грета слушала их разговор сквозь мутную пелену. Слова падали, не добираясь до неё; девушка едва отдавала себе отчет в том, что понимает, о чем идет речь. Когда дверь за Аморет захлопнулась, антар поняла только одно: её мучения сейчас продолжатся.

Мужчина наклонился, и она съежилась, стараясь слиться с кроватью, чтобы стать как можно незаметнее.

— Вставай давай, — он потряс девушку за плечо. — Эй! Встать сможешь?

Грета кое-как уселась на постели. Холодный пол обжег босые ноги. Она покачнулась и ухватилась за спинку кровати. В голове беспрерывно стучало, и доски под ногами ходили ходуном. Озноб усилился, и теперь зубы антара выбивали беспорядочную дробь.

Мучитель набросил на голову антара покрывало. В тусклом свете блеснуло лезвие.