Стуча сапожищами, ввалился конвой в правление, имея в средине арестантов, и предстал перед старшиной.

– Раздвиньтесь и покажите нам, кого привели – сказал старшина конвойным.

– На силу одолели, не даются, и шабаш, – сказал один из сотских.

– О, о, какие молодцы! А Чуркин где?

– Его не нашли, – отвечали сотские.

– Дураки, ведь он с ними же был!

– Мы его не видали, – отвечали сотские.

– Ты кто будешь? – спросили у рыжего.

– Крестьянин Агап Жиряков, – сказал тот.

– Много ль душ загубил?

– Пока ни одной не приходилось.

– А под судом был?

– Нет, состою под полицейским надзором.

– За что?

– За кражи.

– А ты кто? – полюбопытствовали у русого.

– Крестьянин Филипп Исаков, – был ответ.

– Откуда сам?

– Не знаю.

– Много ль душ загубил?

– Я не разбойник, а что плохо лежит – возьму.

– Сидел в острогах?

– Бывал.

– Обыщите их!

При обыске у Жирякова нашли только 4 р. 86 к. денег, а у Исакова 1 рубль, да два ружейных пистона. Всё это было отобрано и положено перед старшиною на стол.

– Для чего это у тебя пистоны? – задали вопрос Исакову.

– Так, как-нибудь в карман попали.

– Что ж, сами они, что ли, в карман залезли?

– Кто их там знает? – опустив голову, отвечал тот.

– Закуйте их в кандалы, да посадите в арестантскую, – отдал распоряжение старшина.

Приказ был исполнен; задержанных отвели в каземат при волостном правлении и поставили к ним караул. Писарь написал становому донесение о поимке разбойников.

В ожидании станового пристава, понятые и волостной старшина отправились в ближайший трактир попить чайку. Беседуя между собою, они заговорили о Чуркине.

– Так-таки, вы его и не поймали? – спросил старшина.

– Нет, весь дом и двор трактирщика осмотрели, а, его не нашли.

– Бежал, знать, – протянул старшина.

– Вестимо, бежал, но как и куда, черт его знает, – ворчал пожилых лет мужичок.

Во время их разговора, у трактира послышалось ржание чьей-то лошади, старшина поднял голову, прислушался и послал узнать, кто приехал; но не успел ещё посланный дойти до дверей, как в трактир вошёл бледный, как полотно, фабрикант из деревни Давыдовой и объяснил старшине, что неподалёку от деревни, часа три тому назад, с ним встретился Чуркин и нанёс ему побои.

Мужички переглянулись между собою и молчали. Старшина, после небольшой паузы, спросил у фабриканта:

– Это как же так он побил тебя?

– Ехал это я со своим работником из погоста Ильинского в свою деревню, вдруг, не доезжая до неё пяти вёрст, в кустах раздался голос: «Стой, а то убью!» Я сдержал лошадь. Как из земли, передо мною вырос Чуркин, подошёл к телеге, уставил на меня пистолет и сказал:

– Ну-ка-сь, вылезай ко мне на расправу!

Я сошёл с телеги и поклонился разбойнику. Он взял меня за волосы и начал таскать, а потом нагнул и такие дал два удара кулаком по шее, что и теперь не могу головы повернуть. «Это, говорит, тебе за то, что не весь оброк отдал». Тут только я вспомнил свою вину: он присылал ко мне с письмом, неделю тому назад, какого-то рыжего мужика, требуя выдать ему две красненьких, а я дал только одну, – объяснял фабрикант, придерживаясь левой рукой за шею.

– Ну, и что же он, побил и отпустил? – допытывались крестьяне.

– Как бы не так! Час целый меня мучил, я на коленях перед ним стоял: «Возьми, говорю, ещё две красненьких, только душу не губи». На силу согласился он четвертную взять, тогда и отпустил.

– А работник твой чего же смотрел?

– Он убежал с испуга и где теперь – не знаю.

– Узнаешь ты того рыжего мужика, который приходил к тебе от Чуркина с письмом?

– Как не узнать? Узнаю.

– Сотские, подите, приведите сюда Жирякова! – сказал старшина.

Два здоровых парня поднялись из-за стола и вышли, но вскоре возвратились и доложили о приезде станового пристава. Старшина сел с фабрикантом в его тележку и поехал вместе с ним в волостное правление; следом за ним потянулись и понятые люди.

Становой пристав, узнав от старшины все подробности поимки арестантов, выслушал рассказ фабриканта и приказал ввести двух разбойников. Едва только они показались в дверях, как «фабрикант вскрикнул:

– Вот этот самый приходил ко мне с письмом Чуркина за деньгами!

– Погоди, не горячись, я сам его допрошу, – удерживая рукою фабриканта, сказал становой.

Арестанты, гремя кандалами, подошли к столу и остановились.

– Ну, наконец-то вы попались, головорезы этакие, рассказывайте мне ваши деяния?

– Мы ничего не знаем, что угодно с нами делайте, – отвечал Исаков.

– А ты что молчишь, рыжий сатана?

– Нечего говорить, ваше благородие.

– Как нечего, ты приходил от Чуркина за деньгами вот к этому человеку, – показывая на фабриканта, грозно спросил приставь.