Бывали случаи, что такие пикники он устраивал в лесной глуши, только не для деревенских обитателей, а в угоду своей шайке и ближайших своих соучастников, крестьян и пастухов, служивших у него в качестве тайной полиции. Словом, разбойник жил весело, как какой-нибудь польский пан давно минувших времён.

Но горе было тем обитателям окрестностей, над которыми он, так сказать, командовал. Если кто-либо, бывало, обидит его семейных или вознамерится сделать на него самого донос, тот жестоко платился за то.

В первых числах июня месяца 1874 года, сторож Малиновского казенного леса, находящегося неподалёку от села Запонорья, Афанасий Осипов Жохов, человек лет 35, служивший ранее в военной службе и вышедший в отставку унтер-офицером, обходил рощу дозором, вместе с двумя своими товарищами. Обойдя лес, сторожа, около 11 часов утра, возвращались обратно по дороге, ведущей из села Запонорья к Ильинскому погосту; не доходя до дороги с четверть версты и на таком же расстоянии от пикета, на котором днём и ночью находились три стражника, они встретили идущего от того пикета разбойника Василия Чуркина, вместе с пятнадцатилетним братом его Иваном и крестьянином деревни Давыдовой, Яковом Ивановым Курановым. Лесники, завидя Чуркина, сняли свои шапки и низко ему поклонились; разбойник ответил им тем же и, подойдя к Жохову, спросил:

– Ты был 4 июня у мирового судьи, вместе с братом моим, Иваном старшим?

– Да, был, – отвечал стражник.

– Скажи, пожалуйста, зачем так получилось?

– Иван порубку в лесу сделал, а я его поймал.

– Какую такую порубку?

– Сосну одну свалил, а мировой оштрафовал его за то на девять рублей шестьдесят две копейки.

– Он заплатил штраф?

– Нет ещё, а должен будет заплатить.

– Как ты думаешь, честно ты поступил?

– По закону, как присягу принимал.

– Почему же ты с другими так не поступаешь? Рубят у тебя в лесу не по одному дереву, а десятками, и ты молчишь, а тут придрался?

– Это уж дело моё!

– Вот же тебе за то!… Помни, как Чуркиных обижать! – крикнул разбойник и при этом так сильно ударил Жохова по левой щеке, что тот закачался.

В тот же момент, Иван, брат разбойника, и Яков Куранов накинулись на лесника и сбили его с ног. Чуркин вынул из кармана пистолет, взвёл курок, приставил к груди лежащего Жохова дуло оружия и сказал:

– Жизнь твоя в моей воле, я убью тебя!

– Дай хотя перед смертью перекреститься, – взмолился лесник.

– Крестись, если хочешь! – хладнокровно протянул Чуркин.

Жохов перекрестился.

– Не хочу тебя, собаку, убивать, а вот тебе, чтобы ты не забыл Чуркина во всю жизнь, обида за обиду, – сказал Василий, и, размахнувшись, ударил несчастного стражника курком пистолета в левый висок так сильно, что из раны ключом хлынула кровь, и Жохов потерял сознание.

Бывшие тут товарищи лесника, во всё время этой кровавой сцены, стояли в отдалении, не трогаясь с места: они боялись сами за себя и не произнесли ни одного возгласа о помощи.

– Вы видели, как я умею расплачиваться за обиды, ступайте и скажите о том, что было, своему начальству, – сказал им разбойник и пошёл по направлению к деревне Барской. За ним потянулись его брат и крестьянин Куранов.

Лесники, в свою очередь, подобрали полы и, не помня себя от страха, добрались до пикета, где и рассказали бывшим на нем сторожам о случившемся.

– Чего же вы молчали и не крикнули нам? – спросили те.

– Крикни мы, тут бы нас разбойник на месте и положил бы.

– Куда пошёл Чуркин? – подымая на плечи свои дубины, осведомились пикетчики.

– А кто его знает?! У него дорог много.

– Убил, что ли, он Афанасия Осиповича?

– Покончил с одного взмаха, – кровь так и брызнула из раны.

Пикетчики, не долго думая, пригласили лесников и пошли с ними на место приключения.

Те и другие, медленно двигаясь по лесу вперёд, оглядывались по сторонам и пугались каждого шороха птички. Подойдя к месту, где лежал Жохов, пикетчики остановились за кустом, прислушиваясь, не тут ли Чуркин и, удостоверившись что никого нет, они предстали пред лежащим навзничь лесником, у которого на виске зияла рана с запёкшейся кровью. Несколько минут они смотрели на него испуганными глазами, а затем один из и их сказал:

– Кажись, дышит ещё!

– Потрогай его, может, глаза-то и откроет, проговорил другой пикетчик.

Они оба вместе нагнулись к несчастному, приложили руки ко лбу его, – он был холодный.

– Умер, – решили пикетчики и торопливо отправились в обратный путь.

Не заходя па пикет, они прямо пошли в деревню Давыдову, собрали народ и рассказали о случившемся со всеми подробностями. Православные толпой потянулись в лес, а сторожа рощи поспешили дать знать об убийстве Афанасия Осиповича казённому объездчику Макару Фролкову, в село Запонорье.