Если бы она только могла в данный момент прочитать те мысли, что царили у него в голове, то волшебница бы содрогнулась от ужаса. Сейчас Фуллбастер ни в чём не был уверен, но всё же он обязан был попробовать, медлить больше нельзя было. Эрза не являлась частью механизма, поэтому её всячески отвергали, как и любое воздействие снаружи, но он теперь… Грей до чёртиков боялся, что утратит контроль над собственным телом раньше положенного — и тогда всё будет кончено не только для него. Он собственными руками погубит её, убьёт, уничтожит все те чувства, что так долго созревали внутри него, а после внезапно расцвели, как распустившийся на солнце цветок — он всё растопчет. Он докажет самому себе, что его собственная любовь, в глубине и искренности которой он не сомневался, на проверке окажется ничем иным, как обычным наваждением, которое под влиянием чьей-то магии развеется так же быстро, как утренний туман по полудню. Но он всё ещё верил, что в его силах сделать и обратное. Он докажет не просто самому себе, он докажет это ей, и если для этого всего лишь потребуется заморозить к чертям весь этот проклятый мир, то, что же, так тому и быть.

Вторая рука погрузилась внутрь легко, как будто прошла сквозь расплавленное масло. Дышать сразу же стало намного тяжелее, — жар внутри царил просто невыносимый — но стоило сфере полностью принять его внутрь себя, как телом сразу же завладела небывалая лёгкость, а раны мгновенно перестали ныть, отступая на второй план. Зрение пришло в норму, и теперь вместо пугающей черноты Грей мог отчётливо разглядеть её лицо совсем рядом со своим. Они словно попали в другое измерение — собственный крохотный мир, где было место лишь для них двоих, а всё остальное просто не имело права на существование. Поддавшись инородной магии, он, казалось, даже не обратил внимания на то, с какой неприкрытой тревогой и болью во взгляде смотрела на него Люси. Сердце пропустило удар и вновь сладостно затрепетало.

— Ты что творишь? Ты хоть сам понимаешь, что делаешь?

Резкая боль в руке, за которую ледяной маг продолжал держать девушку, моментально отрезвила. Пелена перед глазами спала, уступая место истинной картине: заклинательница, донельзя рассерженная, с явно читаемым упрёком рассматривала его. От этого столь знакомого взгляда под рёбрами что-то неприятно заныло, напоминая о себе: времени не осталось. У неё не должен быть такой грустный взгляд, и тем более из-за него. Люси всегда должна улыбаться и радовать всех их своим задорным смехом. Очертания её обеспокоенного личика смазались, словно кто-то провёл рукой по ещё не высохшей акварели, а в горле запершило. Она не поймёт его мотивов и наверняка будет плакать, — горько, навзрыд — тем самым утраивая всеобщую грусть. Из всех, кого он знал на своём веку, так умела только она одна.

— Однажды ты спросила меня, остался ли у меня человек, ради которого стоит продолжать цепляться за жизнь, — и всё же облегчение было временным, теперь возвращаясь в сто крат умноженной болью. Едва ли уже способный что-либо разглядеть, он изо всех оставшихся сил прижал к себе Люси, будто в ней единой было его спасение. — Тогда я не ответил тебе.

— Грей…

— Ты тоже должна найти для себя такого человека, — упрямо продолжил он, перебивая, и зарылся дрожащими пальцами в короткие золотистые локоны. Чувство безысходности змеёй оплетало его, с каждым мгновением всё сильнее смыкая кольца. А ведь всё могло закончиться совсем не так, если бы Нацу-придурок не выбрал бы это задание. Тогда бы всё повернулось совсем иначе и, как знать, осознал бы он когда-то, что любит эту непутёвую заклинательницу с забавными детскими хвостиками, которые порой так раздражают? Узнал бы, что на самом деле она не всячески сторонится его, как ему всегда казалось, а доверяет безгранично, и даже после того, что с ней произошло, доверчиво протягивает собственное разбитое сердечко в протянутых ладонях? Нет, какой бы конец не получился у их истории, ему не о чем было жалеть. А ведь его план до чёртиков прост: выбросить Люси из этой проклятой клетки, после чего справиться с собственной зависимостью, попытавшись уничтожить сферу изнутри. В конце концов, если у него ничего не получится, то всегда можно будет использовать Ледяной Гроб. О Люси он больше не беспокоился — рядом с ней будет Эрза, та в решающий момент всё сделает правильно. А вот она не поймёт. Они редко когда достигали взаимопонимания, да и вообще были слишком разными. Что же, быть может, так было предначертано судьбой.

Собирая последние силы воедино, ледяной маг поудобнее перехватил возлюбленную за талию и, наклонившись, прошептал:

— Прости меня, Люси…

Комментарий к Заключительная

В первоначальном варианте история должна была завершиться именно на этом моменте, поэтому на сим ваш покорный ставит статус «завершён». Однако позже я всё же решила добавить небольшой эпилог, который и поставит окончательную точку в сей истории.

========== Эпилог ==========

Люси вздохнула, откидываясь на поломанную спинку сидения и устремляя задумчивый взор в окно. Очередное задание было успешно выполнено, и теперь впереди её ожидали несколько дней спокойствия и приятной ломоты во всём теле, сопровождающейся лёгким покалыванием в конечностях. Стремительно плыли перед глазами пейзажи, сменяясь друг другом и уже не поражая сознание своим разнообразием. Вагон слегка потряхивало из стороны в сторону, искорёженные пружины, выбившиеся из-под грубой обивки сидения, неприятно впивались в рёбра, но волшебница даже не чувствовала этого. Лёгкий ветерок играл с короткими золотистыми локонами, то и дело отбрасывая их на лицо и безумно щекоча щёки. Определённо, Рак был мастером своего дела и в очередной раз сотворил просто чудо — новой стрижке, которую он сделал своей хозяйке, могла бы позавидовать любая. Поймав в стекле собственное отражение, блондинка как-то неоднозначно повела плечами. Сейчас внешне она слишком напоминала ту, другую Люси из Эдоласа. И вновь вслед за этим всплывала череда воспоминаний, которые не приносили ничего, кроме ощущения пустоты внутри и подавленности. В данный момент всё это было ей совершенно ни к чему. Люси бы предпочла забыть всё разом, лишь бы хоть как-то успокоить зародившийся в голове сумбур.

Всё произошло как-то слишком быстро, настолько стремительно, что в голове до сих пор упорно не желали укладываться события двухнедельной давности: вот они поистине непостижимым образом спасают жителей деревни от преследующей их длительное время незримой напасти, после чего невольно оказываются втянуты в массовые праздничные гуляния, которые устроили в их честь. На радостях особо активные горожане начали выдвигать кандидатуры спасителей на пустующую теперь должность мэра, на что им пришлось долго и упорно отвечать отказом. В итоге каждому из них был присвоен титул почётного гражданина Харвилля, а также вручено кучу подарков и отправлено немало приглашений заезжать к ним, коли будет свободный денёк, на что члены гильдии, по праву называющейся сильнейшей, обещали обязательно побывать здесь ещё. Как бы заклинательница не пыталась быть любезной перед излишне гостеприимными жителями, всё же самой себе она не могла лгать с таким же успехом. Она поклялась, что в этом городе даже ноги её больше не будет. И вовсе не из-за того, что девушка боялась ворошить события не так давно минувших дней — трусихой Люси никогда нельзя было назвать. Просто некоторым ранам, особенно душевным, требуется время для того, чтобы они смогли хотя бы немного затянуться, перестав кровоточить при малейшем к ним прикосновении.

В мыслях то и дело всплывал разговор с Нацу, который дался ой как не просто. Иногда Люси ловила себя на том, что жалеет друга едва ли не больше, чем саму себя: при одном взгляде на вечно жизнерадостного Драгнила, который теперь смотрел на неё глазами побитой собаки, которую выбросили на улицу, горестно сжималось сердце в груди, а к горлу подпрыгивал слезный ком. Они оба понимали: подобные поступки просто нельзя прощать, да и сделать вид, что ничего не случилось, у них не получится. Но если они действительно так дорожат теми узами, что связывали их на протяжении долгих лет, то им обоим придётся переступить через себя, чтобы смело сделать очередной шаг навстречу их совместному будущему. И у волшебницы не оставалось ни тени сомнений, что у них обязательно получится воплотить задуманное в жизнь. В общем и в целом, жизнь определённо налаживалась, нерешённым оставался один лишь вопрос…

Жалобно заскрипели тормоза, звук которых отдавался пронзительной болью, пробирающей до мозга костей. Стоило составу остановиться, как уже через минуту на перрон неудержимым потоком хлынули пассажиры: все как один утомлённые, с поклажей подмышкой, суетливые и вечно куда-то спешащие. То и дело сквозь приоткрытое окно до слуха девушки долетали случайные обрывки фраз, весёлый гомон детворы и предложения снующих туда-обратно торговцев. Когда в вагоне уже почти никого не осталось, а снаружи толпа уже успела рассосаться, Люси поудобнее перехватила свою поклажу и тоже двинулась на выход. Стоило ей вдохнуть полной грудью пьянящий свежий воздух родной Магнолии и почувствовать под ногами твёрдую землю, как голова моментально пошла кругом от переизбытка чувств. Отметив про себя, что в этот раз не помешало бы увеличить количество выходных дней до следующего задания, заклинательница, гордо задрав носик, с переполняющим изнутри чувством собственной важности двинулась по направлению к своему дому.