Опровергая слухи о стыдливости человеческих дев, она рассматривала его, совершенно не смущаясь того факта, что Рэндольф обнажен и сидит в бочке с теплой водой.

— Это мужская раздевалка, — Рэндольф нахмурился, пытаясь понять, как лучше поступить. Не начнет ли она визжать, если он сейчас вылезет?

— Я знаю, — она подошла ближе, покачивая бедрами.

При всей развязности поведения девушку нельзя было назвать вульгарной. Слишком юным, свежим и хорошеньким было личико. Платиновые локоны, обрамлявшие округлые щечки, делали ее похожей на дорогую фарфоровую куколку.

Она медленно повернулась к нему спиной, разглядывая лежащие на лавке клинки.

— Бой… это было впечатляюще, — все тем же чарующим низким голосом сказала девица.

Рэндольф молчал, наблюдая, как тонкие пальчики приспускают батист, как ткань скользит по жемчужно-белой коже, открывая взгляду красивые покатые плечи, волнующую ложбинку меж лопатками. На левом плече девушки была вытатуирована золотая хризантема.

— Я люблю смотреть бои. Не ради крови, как другие. Мне нравится наблюдать за сильными мужчинами, — короткий, но выразительный взгляд поверх обнаженного плеча.

— Лучше подождать за дверью, — хмуро сказал Рэндольф. — Я скоро закончу, и мы сможем поговорить.

Он не до конца понимал, зачем она здесь. И это тревожило.

Незнакомка рассмеялась, повела плечами, и платье легло на пол, открывая взгляду ее всю — стройные ноги, округлые ягодицы, тонкую талию.

Девушка снова завела за спину руки, чуть прогнулась в пояснице, выпятив попку. Медленно вынула заколки из прически, позволяя светлым локонам укрыть спину.

И лишь тогда повернулась.

В жесте, которым она прикрыла грудь, не было и намека на стыдливость, только желание подразнить. Медленно, красуясь, она подошла к бочке, коснулась пальчиком воды.

— Теплая, — улыбка на губах стала чуть более откровенной, приглашающей.

Вывернув голову, Рэндольф следил, как незнакомка обходит вокруг бочки. Взгляд приковала скользившая вдоль края импровизированной ванной рука девушки — красивая кисть с длинными пальцами, ухоженные полированные ноготки.

— Я знаю, что нужно мужчине после победы, — шепнула незнакомка и коснулась плеча Рэндольфа.

Это прикосновение словно разрушило напряженное ожидание и неуверенность, в котором пребывал фэйри. Он перехватил ее запястье, аккуратно отвел руку в сторону и посмотрел в лицо в упор.

— Не надо. Оденьтесь, леди.

Нежные губы дрогнули:

— Ты уверен?

— Мне бы не хотелось выгонять вас в таком виде, — равнодушно сказал Рэндольф. — Но я сделаю это, если вы не оденетесь.

Девушка была красива, но ее появление и поведение выглядели подозрительно. И он не хотел ее.

Он вообще не хотел никаких женщин, кроме одной.

Она скривилась в презрительной усмешке:

— Ты что, предпочитаешь мальчиков?

Фэйри встал. Одним движением перемахнул через край бочки и, заломив девице руку, потащил ее обратно к брошенному платью.

— Две минуты.

Незнакомка бросила на него еще один быстрый взгляд и, словно убедившись в чем-то, начала поспешно одеваться. Натянув платье, подняла руками волосы, открыв взгляду длинную шею:

— Не поможешь?

Рэндольф молча застегнул крючки. В мыслях как будто поселился и не умолкал тревожный звоночек, намекая, что он что-то упустил.

Девица расправила подол. С осанкой и достоинством королевы проследовала к выходу. Обернулась, чтобы смерить его презрительным взглядом. Все тем же волнующим голоском выдала ядовитую тираду, обозвав фэйри разом кастратом и мужеложцем. И наконец ушла.

Он поморщился и потянулся к полотенцу. Что это было? Чего она добивалась?

Нет, в жизни Рэндольфа были женщины, которые сами предлагали секс. Такие, как его первая женщина — ершистая воительница с повадками мальчишки-сорванца. Колючая снаружи и ранимая внутри. Они были вместе несколько лет. Фэйри так и не понял, на что она тогда обиделась, почему ушла, швырнув на прощание сотню гневных слов.

Они все уходили. Сначала чего-то требовали, а потом уходили. Рэндольф сожалел, но не знал, как дать им то, чего они хотели.

А вот Элисон ни о чем не просила, хотя ей он бы отдал что угодно.

Просто ушла.

Но эта незнакомка с татуировкой… Ни одна женщина не предлагала ему себя так бесстыдно, так… профессионально.

Да, профессионально.

Он замер, поймав наконец ускользавшую мысль.

Хризантема на плече. Традиции публичных домов Дал Риады одинаковы в Рондомионе и Братсмуте. Куртизанки высшего класса получали метку в виде благородного цветка вместе с новым именем.