Гарри Кьяра знала. Он был ублюдком. Скользкой сволочью, дрянью. В своей прошлой жизни удачливой молодой воровки Кьяра Шелковые пальчики не подала бы ему руки.

Он подбирал мальчишек, натаскивал на ремесло воришек, криво натаскивал, неумело. Попадется — не жалко. В маленькой банде, которую Гарри любил называть «семьей», царили звериные порядки и право сильного. А еще, по слухам, он любил использовать своих мальчиков грязным и противоестественным образом.

Надо уйти! Сдохни, неуместная глупая жалость! Нельзя обманывать Блудсворда! Только не его.

Кьяра сняла с шеи ключ и вставила в замок.

— Пойдем, — велела она, заглядывая в камеру.

Свет фонаря высветил влажные стены в плесени, охапку соломы на полу, тощую фигурку в углу — ребра да кости.

На то, что сидело в другом углу, Кьяра старалась не смотреть. Она помнила, что амулет защищает ее от творения мага, но находиться рядом с этим…

Неуютно.

— Куда? — пискнул мальчишка. И попятился.

— Что ты хочешь сделать с мальчиком? — булькнуло существо в углу, и Кьяра в очередной раз поразилась силе воли тамерца, который уже два месяца успешно противостоял заклятью, не давая завершиться трансформе.

— Если хочешь жить, иди со мной, — холодно сказала Кьяра. — Я тебя выпущу.

Бродяжки недоверчивы, жизнь приучила их к тому, что бесплатный сыр встречается только в мышеловке. Пусть откажется, струсит, не поверит. Тогда она сможет захлопнуть дверь и уйти. И паскуда-совесть больше не будет грызть ночами — он сам выбрал смерть.

Мальчишка пискнул неразборчивое и пополз к Кьяре. На четвереньках, мелко перебирая руками и ногами.

Звереныш.

Она смотрела на него, испытывая смесь жалости и гадливости. Ради этого ничтожества она рискует местью и даже жизнью?

— Встань!

Он поднялся.

И заверещал, тонко, по-заячьи, когда кинжал вспорол ему запястье. Возмущенно рыкнул тамерец рядом.

— Молчи! — сквозь зубы приказала Кьяра, сжимая в руке тонкое запястье. Кровь капала на пол, стены.

Мальчишка не внял, и тогда она от души влепила ему пощечину. И еще одну, для верности.

Крик оборвался.

— Вот так, — удовлетворенно заметила Кьяра. — Этот, — она кивнула в угол, по-прежнему избегая смотреть лишний раз на тамерца или называть его по имени, — сожрал тебя. Я не уследила. Пошли, дам одежду.

Мальчишка даже «спасибо» не сказал. Жмуря слезящиеся от света глаза, переоделся в протянутые Кьярой тряпки. Купленные у старьевщика за медный грош, они были ему великоваты.

И задал стрекача, стоило ей приоткрыть наружную дверь.

Ну вот и все.

Женщина без сил опустилась на пол.

Зачем она это сделала?

Имей Кьяра привычку доискиваться до первопричин тех или иных поступков, она сумела бы ответить на этот вопрос. Сотворить с мальчишкой то, что предлагал ее хозяин, было равносильно признанию правоты княжьего отпрыска. Пойманный вор заслуживает любой, самой немыслимой жестокости.

Это лишало смысла и месть, и саму жизнь Кьяры.

Рэндольф

Трибуны и навес содрогнулись от слаженного вопля сотен глоток. Фэйри зажал «рану» в боку и упал. Дисциплинированно, как учили.

Чарли поморщился. Вот ведь дубина ушастая. Нет бы покачнуться сначала, сделать шаг назад, поиграть. Никакого чувства момента. Тьфу.

На лице победителя вместе с торжеством отображалось недоумение, словно он сам не мог понять, как сумел взять верх, но тупить или изображать цацу, как любил делать длинноухий, тот не стал. Вскинул меч и прокричал что-то ликующее. Зал ответил. Возмущенно орали проигравшие, от них летели оскорбления и упреки. Восхищенно — рискнувшие поставить, вопреки всем победам новичка, на неплохого, но в целом-то заурядного бойца.

Вторых было меньше раз в пять, если не в семь. Чарли довольно прищурился, мысленно подсчитывая прибыль.

Носилки с «пострадавшим» уже унесли, на арену высыпали работники, чтобы засыпать пятна крови свежим песочком, а зрители всё не унимались.

И пусть их.

Следующий бой — тореро с быком — организовывал не Чарли. Не разменивался он больше на такую мелочь. Но следовало дождаться конца, чтобы получить причитающуюся прибыль.

Жаль, теперь из-за «раны» придется недельки две придержать длинноухого. Но ничего, простой окупится позже. Никому не интересны непобедимые бойцы. А вот когда зритель знает, что исход не предрешен, тогда появляется и азарт, и интерес, и деньги…

Золотое дно этот ушастый. Ну какой еще боец сможет проигрывать и выигрывать любую битву, хоть с безусым мальчишкой, хоть с чемпионом. И делать это так, что даже у седых ветеранов, регулярно посещавших Арену, не возникнет и тени мысли о подставе.

Чарли поморщился, вспомнив скандал с договорным боем, в который влип сразу после того, как взялся за отцовский бизнес.

Ладно, ближайшие две недели длинноухий не встанет, аптекарь божился, что действия яда хватит, чтобы приковать фэйри к постели на этот срок. Главное, чтобы влез в бочку, как всегда после арены. Чистюля.