К Бабурино подкатили уже под вечер.

– Далеко отсюда до Галлии?

– Нет, совсем не далеко, два часа пешком!
– Попка уже п одпрыгивала от нетерпения. Меня начало потряхивать, в Галлию не верилось, но, вдруг реально есть какая-то страна гоблинов... Жуть! Хорошо бы забить на все, и отправить их одних, но с водителем фуры надо было расплатиться.

Сразу за селом Попка указала на неприметную грунтовку, сворачивающую влево от центральной трассы.

– Сюда!

– Проехать-то можно?
– засомневался Серега.

– Да, вроде сухо, проедешь.

– Вроде, вроде, - Серега ворчал, но машину ве л, хотя дорога хирела на глазах, однако перед большой лужей с черной водой на невзрачной лужайке решительно остановил машину.

– Да тут уже и не дорога вовсе... А э то что еще за .. !

Водитель выскочил из машины, оставив дверь открытой, и раскрыв еще и рот, дико озирался.

– Да что случилось-то?
– Мы с Попкой вылезли следом.

– А ты не видишь? Это же Кавказ, я служил там! Куда вы меня завели?!

– Какой, на хрен, Кавказ?!

– А сам не видишь?! Это же дубы, ясени, буки !

– Да тут парк , наверное , чего распсиховался!
– П отрясенный не меньше Сереги, я я пытался выдвинуть реалистичное предположение , попытаясь спасти потрясенную психику водителя , да и свою заодно .

– Парк?! А солнце в парке кто передвинул?!

Тут уже мне стало совсем нехорошо. Выезжали из Бабурино около семи, здесь же был ясный полдень.

– Да ну вас к чукотской матери, я разворачиваюсь!

– Оставляй все, что у меня!
– Завизжала Попка.

Серега, матерясь , запрыгнул за руль и двинул машину прямо на нас, пытаясь развернуть эту божью корову на зеленом пятачке. Не тут-то было. Тягач удачно крутанулся возле деревьев, но тяжкий полуприцеп , не вписавшись, намертво увяз в той самой луже. На водителя страшно было смотреть, он позеленел лицом и мелко трясся. Внезапно, приняв решение, он бросился под седло полуприцепа. Серегин страх передался мне. Надо бежать, бежать! Я оглянулся на Поппею, которую совершенно не взволновали наши с Серегой душевные трепыхания.

– Выгрузить бы надо... далеко тебе еще?

– Нет, - Поппея безмятежно улыбнулась, - я сейчас приведу людей и телеги. Все выгрузим и увезем, деревня моя рядом.

В этот момент тягач взревел движком, и, выбросив черное облако дыма, улетел. Бесхозный полуприцеп так и остался стоять посреди лужи. Попка расхохоталась.

– Ты чего?

– Он деньги не взял! Так и уехал!

– А? Ага. Ладно... Ну, ты справишься. Я пошел тогда. Давай.

– Иди. Может, еще увидимся.

Мы обнялись , я резко развернулся, и чуть не бегом бросился с поляны. Непонятная острая грусть выворачивала меня, я остановился и оглянулся. Нет, Попка не стояла, печально глядя мне вслед, как я надеялся, а бодро шагала прочь. Теперь мне захотелось, чтобы она остановилась, и помахала мне рукой, но, увы, и этой мечте сбыться было не суждено, Поппея просто исчезла за кустами.

Я глубоко вздохнул открытым ртом, чтобы сдержать внезапно накатившие слезы, и побрел по лесу, не разбирая дороги. И остановился только, упершись в заросшее травой озерцо. Мысли медленно возвращались в нелепую реальность. Меня по-прежнему окружали дубы и прочая широколиственность, хотя прошел я уже прилично. Мимо дороги на Бабурино я промахнулся, понятно. Опять же, тут Серега был прав, там теперь уже должны быть глубокие сумерки белой ночи. И как это совмещается с местным днем? Да никак. Если бы проход был сейчас открыт, в Бабурино это было бы видно издалека. А о таких аномалиях ничего, никогда и никто... Ага, если подумать, получается, что проход есть только тогда, когда ЗДЕСЬ и ТАМ совпадает освещение. И температура, и давление, и влажность, иначе из дыры бы сильно фонило ветром, туманом и прочими погодными несуразностями.

Практически же, для меня конкретно, здесь и сейчас, это означает, что проход до утра не откроется. А ведь в Бабурино собирался дождь, и прогноз на неделю был нехороший, при том, что здесь отличная погода. И значит это, что в ближайшее время мне назад не попасть. При мысли о том, что я застрял в стране гоблинов, мое настроение неожиданно улучшилось до прекрасного. Из-за Поппеи? Ладно, ковыряться в мозгах буду потом, сейчас надо выйти назад, на полянку.