Главнокомандующий приказал отправить императору телеграмму следующего содержания. Она проливала свет на то, как развивались и чем закончились первые действия под Плевной:

«...Плевенское дело разъясняется так: 6-го двинулись к Плевне от Никополя Шильдер с первою бригадою и 4-мя батареями; от Турского Трестеника Костромской полк, Кавказская бригада, 9-й Донской полк. 7-го июля за Шильдером двинут Галицкий полк с двумя батареями.

7- го вечером Шильдер, найдя Плевну занятой, завязал бой, а 8-го атаковал с северной стороны, занял первую позицию, ворвался в город, но был выбит; до 4-х часов отстреливался, а потом спокойно отошёл к Бреслянице. Галицкий полк мог подойти лишь к концу дела, так как 8-го июля, до 10 с половиной утра дошёл только до Бресляницы.

8- го же утром Костромской полк с батареею с двумя сотнями изолированно атаковал Плевну с восточной стороны, также взял передовую позицию, но был оттеснён и отступил на Кавказскую бригаду и с нею далее к Булгарени.

Получив донесение Криденера, двинул 8-го июля на подкрепление Козловский полк, две батареи, три эскадрона бугских улан, донскую батарею. 9-го утром прибыл в Бресляницу с одним пензенским батальоном, пензенскими и тамбовскими стрелковыми ротами.

Всего собрано 9-го июля в Бреслянице 15 батальонов, из коих 6 сильно пострадавших, 9 батарей, 3 эскадрона. У Булгарени 3 батальона, 17 сотен, 16 орудий. 9-го июля Криденер дал войскам отдохнуть и устроиться.

Потери 1-й бригады 5-й дивизии: убиты командир 17-го полка, 2 штаб- и 12 обер-офицеров; ранены генерал Кнорринг, 2 штаб-, 34 обер-офицера; нижних чинов выбыло из строя 1 бригады — 1878. В Костромском полку убит полковой командир. Остальная потеря неизвестна. Потери кавалерии и артиллерии ничтожны.

Войска, занимающие Плевну, пришли из Рахова и Видина».

...Победа под стенами Никопольской крепости располагала к благодушию командование корпуса генерала Криденера. Этих симптомов опасной болезни не заметили в армейском штабе. Когда в нём обсуждали тактические выгоды от взятия Никополя, один из штабных офицеров спросил великого князя:

— Ваше высочество, а как быть с Осман-Нури-пашой?

— Пока ничего. Пускай сидит с пятьюдесятью таборами в Никополе и ожидает своего конца.

— Но ведь он может выйти из Видина и преградить путь корпуса генерала Криденера, когда тот двинется к Балканам.

— Этого не будет. Румыны огнём своих батарей у Калафата сковали силы видинского гарнизона. Да и Сербия у этой крепости, как говорится, под самым боком находится.

— Но румыны, ваше высочество, могут и дальше ограничиваться только пустой бомбардировкой противоположного берега. И тогда...

— Что тогда?

— Тогда Осман-паша поймёт, что у него развязаны руки, и совершит марш-бросок на Плевну. А из неё — смотрите на карту — дороги идут на Софию, Никополь, Белу, Рущук, Ловчу.

— Осман-паша не посмеет оставить Видинскую крепость. Чтобы выйти из Видина нам наперерез, паше надо набраться личной смелости и тактической решительности. У него сегодня нет ни первого, ни второго...

Николая Николаевича-Старшего в те дни не покидало бодрое настроение духа. Ещё бы, Дунай форсировали с минимальными потерями в одном броске, Передовой отряд генерала Гурко ушёл за Балканские горы, освобождена древняя столица Болгарии город Тырново. И, наконец, после штурма в один день пал Никополь, одна из сильнейших дунайских крепостей Оттоманской Порты. Великого князя не могла не радовать и первая боевая награда за эту Турецкую войну — орден Святого Георгия 2-й степени. Что ни говори, такая награда в России считалась полководческой.

Уже после окончания войны один из участников штурма Никопольской крепости запишет такие откровенные слова о настрое своих товарищей:

«Воодушевлённые славной удачей Никопольского боя, мы были точно в чаду; забыли всё, забыли, где мы, забыли, что нас ожидает, думали, что главная задача кончена, будущее представлялось светлым и ясным, в котором уже смутно мерещилось наше победное шествие вперёд, а затем счастливое возвращение.

Смешны, наивны кажутся теперь эти мечты, но тогда они нас радовали, тогда они имели глубокий смысл, потому что только надежда на лучшее будущее давала возможность быть бодрыми, готовыми на всё, лишь бы скорей кончить тяжёлый, тернистый путь, по которому мрачной полосой стелется дым пороха и пожара».

Генерал-лейтенант барон Криденер, командир 9-го корпуса, оказавшись в венце «никопольской» славы, словно забыл разговор с главнокомандующим перед тем, как выступить из Систово под крепость Никополь. А наставлял его великий князь Николай Николаевич-Старший так:

— Николай Павлович, для начала уточним задачи вашего корпуса на дунайских берегах. Как государь император соизволил назвать ваш отряд?

— Западным, ваше высочество.

— Точно и верно по назначению. Вам, а не кому другому с запада прикрывать Передовой отряд Гурко, коммуникации к нему из Систово. Наконец, императорскую Главную квартиру.