Первое, что Иллуми помнил в своей жизни - темные глаза прадеда, держащего его на руках и смотрящего со странным мрачным удовлетворением на годовалого первенца Золдиков. Тогда, ребенок заплакал, ощущая, нечто жуткое подбирающееся к нему, но никого из родителей не оказалось рядом - даже дворецкие исчезли или равнодушно смотрели перед собой, как куклы. Но это были первые и последние слезы в его жизни. Временами, ему снился тот день, не смотря на прошедшие годы. Он раскрывал глаза, стряхивая с себя оковы сна, и трогал недоуменно щеки, не в силах вспомнить, почему когда-то они были такими мокрыми, и какого это - когда влага бессилия и ужаса сочится из глазниц. У марионетки тьмы не может быть слез - шептал в ушах издевательский голос и нечто острое, холодное вонзалось в основание черепа, прошивая его, лишая Иллуми всякого шанса стать похожим на живого человека.

Его тренировали по полной, самой жесткой программе семьи. Зено пользовался немного упрощенной версией, но Маха не собирался церемониться. По сравнению с тем, как позже воспитывали других его братьев, Иллуми прошел через ад. Он почти не ощущал боли больше, даже собственные эмоции отошли на второй план, став чем-то зыбким, неважным. Самое главное - это семья, вот что вбивали в его голову, раз за разом, и он повторял послушно, становясь идеальным. Идеальной куклой, как и его мать - с возрастом он смог определить профессионально изменения ее личности, начиная с самых базовых установок, переписанный чужой талантливой рукой настоящего мастера. В двенадцать, когда Иллуми приступил к изучению Нен, и обнаружилось, что подросток Манипулятор, а не Трансформатор, как традиционно было в его семье, Сильва кажется, разочаровался еще больше. Маха же наоборот - усмехнулся тонко. Его довольство, Иллуми научился различать уже на расстоянии, по чуть меняющемуся оттенку в воздухе. Тогда у отца уже был Киллуа - новорожденный беловолосый котенок, в полной мере похожий на своего родителя, и на череду предков, со стороны Золдиков.

Сразу после его рождения, когда мать отдала малыша на руки самому Иллуми, как старшему, тот заметил заинтересованность со стороны прадеда. Тот редко к этому времени выходил из своего крыла - больше вызывал к себе старшего из сыновей, проверяя и перепроверяя его подготовку. Однако, пропустить рождение очередного ребенка не мог - это было радостным событием для всей семьи. Но, впервые за долгие годы своего безропотного существования, Иллуми ощутил укол чего-то странного, позабытого, приходящего к нему лишь в безлунные ночи, глубоко во снах. Оно шевельнулось задушено под гнетом заложенных воспитанием и дрессировкой установок, длинные ловкие пальцы подростка сжались плотнее вокруг теплого свертка с копошащимся внутри малышом. Киллуа был совсем не похожий на него. Даже не так....он не напоминал никого из их семьи. Живой и теплый, улыбчивый, интересующийся миром вокруг, а не только убийствами и делами. От него даже пахло совсем по-другому. Старший брат не смог тогда подавить кошачьего инстинкта, принюхиваясь к странному запаху молока и ванили, и еще чего-то, неуловимо-близкого. В затылке кольнуло болью, стоило только подумать о самой возможности не допустить до тренировок старших членов семьи, и он, как послушный сын, избавился от этих мыслей.

Вскоре после этого, на одной из своих первых миссий с использованием Нен, он столкнулся с Хисокой. Дело было во Франции, недалеко от какого-то из центральных городов, славящегося своими выступлениями. Иллуми требовалось уничтожить несколько целей, пробравшись на защищенную территорию и, желательно не оставить следов - клиент требовал анонимности, не хотел, чтобы кто-то знал о вмешательстве Золдиков с его стороны. Его деньги - его правила, парень не спорил. Но все пошло наперекосяк, сразу же, когда на территории поместья прогремела цепь взрывов, а затем начали заливаться рявканьем автоматные очереди. Рыже-блондинистый долговязый подросток, несколько старше самого Золдика, убил всех без разбора - охранников, гостей, родственников цели. И, черт побери, саму цель. Никогда до этого, Золдик не ощущал такой злости. К тому же, золотые хищные глаза, безошибочно выцепили его самого и, в следующий момент, Иллуми пришлось уворачиваться от чужой карты, напитанной изрядным количеством ауры. В отличие от предыдущих жертв - ему это удалось. Взгляд противника зажегся азартом пополам с любопытством. Они танцевали среди трупов, обмениваясь, удар за ударом, попытками убить друг друга.

– Какой-то ты замороженный.
– Хихикнул малолетний клоун, с гримом на лице. У его всеобщего, слышался странный акцент - будто частично французкий, судя по характерному растягиванию гласных, а частично японский, по попыткам заменить "л" на "р". Дичайшее звучание, как и он сам.
– Ты же кот, почему не шипишь?
– Допытывался у остающегося безучастным оппонента, отвечающего отточенными ножами, напитанными точно так же аурой - тогда у Иллуми еще не было своей собственной индивидуальной техники. От очередного удара, старшего Золдика отнесло в каменную стену, впечатало так, что камень пошел трещинами. Противник был куда менее обученным, чем он сам, но он брал бешеной скоростью, хаотичностью движений, энтузиазмом и странной техникой, липкой и тягучей, до, неизвестно откуда взявшихся, мурашек по телу. Скорее всего, парень был гением - это виделось по тому, как он обращался с аурой - больше инстинктивно, нежели полноценно обучено.

От удара, что-то обожгло холодной болью затылок, в голове зазвенело, до крови, потекшей из носа и из ушей.

– Ххо.
– Выдохнул фокусник и, дернув на себя, ставшее податливым, не сопротивляющееся тело, уткнул его лицом в пол, сам оседлав чужие бедра. Хисока лишь мимоходом слышал пренебрежительный рассказ отца о семье Золдиков, но заинтересовался здоровски - больше, на континентах их родичей демонов-оборотней, не жило, такими большими кланами. Пара одиночек, может быть, и на этом все. А тут, целая семья котов, да еще, по слухам, снявшая с себя сложное проклятье. Он уткнулся носом в чужие волосы, обнюхивая их, жадно втягивая в легкие, нотки металла, крови, чужой боли и еще чего-то, приятного до дрожи. О сопротивлении жертвы можно не заботиться - даже если тот отойдет от удара, он надежно связан жвачкой по рукам и ногам. Хисока пропустил невольно меж пальцев шелковые пряди, что закрывали немного шею Золдика - тот явно пропустил поход в парикмахерскую, возможно из-за каких-то своих наемничьих дел.
– Тебе пошли бы длинные локоны.

Невольно он вспомнил мать в тот момент, как женщина сидела перед мутным растрескавшимся зеркалом и расчесывала дешевым гребешком свои волны паучьего шелка, ниспадающие до самой земли. Они были такими же гладкими, блестящими и мягкими на ощупь как у этого мальчишки - видимо, японская кровь проявилась в этом потомке семьи, особенно сильно. От Золдика, бывшего младше него, лет на пять, наверное, пахло одурительно хорошо, настолько, что Хисока не удержался, прихватывая губами кожу на тонкой шее, оттягивая немного, как у кошки...и охнул, отодвинувшись, когда рассадил губу в кровь, чем-то острым. Ловкие пальцы карточного фокусника нащупали самый кончик иглы, торчащий из основания чужого черепа. В стене ничего подобного не имелось - только ровный и гладкий бетон. Парень задумчиво облизнул каплю крови, выступившую из рассеченной кожи, а затем ухмыльнулся и, снова наклонившись, подцепил зубами острый край, потянув на себя. Тело под ним забилось в судорогах, кажется, мальчишка захрипел что-то полузадушено, но фокусник втиснул свои пальцы меж чужими зубами, позволяя кусать себя резко заострившимися клыками. Иголка оказалась длинной, зараза - целая спица из невероятно твердого минерала, напитанная чужим Нен, она пульсировала надсадно и зло. Фокусник заклокотал низко, чувствуя чужеродную энергию, сразу попытавшуюся начать переваривать его мозг, и перекусил кристалл, будто тот был жалким кусочком хрупкого дерева.

– Интересный подарок тебе сделал кто-то.
– Он перевернул чужое тело, ожидая, что мальчишка мог превратиться в овощ, от такой манипуляции. Но взгляд черных глаз был вполне осмысленным, и в чем-то даже пугающим. Фокусник задумчиво облизнул искусанные пальцы, испачканные чужой слюной и кровью из прокушенного языка. Следы клыков Золдика выглядели впечатляюще - еще немного, и тот бы просто оставил его без столь необходимых инструментов, как пальцы. Юного шута заворожили эти черные омуты чужих глаз, заставляя наклониться ниже и лизнуть коротко по-лисьи чужую щеку. А затем, попытался поцеловать мальчишку....за что и получил в переносицу головой. Глотка мгновенно наполнилась кровью, и, судя по ощущениям, его многострадальный нос все же сломали в это раз. Он свалился со связанной жертвы....чтобы расхохотаться, глотая медного вкуса жидкость, разбрызгивая вокруг карминовые капли.
– Какой же ты недотрога.
– Рассмеялся еще громче. Даже связанный, мальчишка умудрился добраться до противника. В следующий момент, фокусник уже снова навис над ним, ухмыляясь окрашенными алым зубами.
– Меня зовут Хисока. А тебя?