«С этого? Значит, мучить Лави стали ещё до того, как я обматерила Филиппа по телефону? Получается, это не из-за меня с Лави так поступили? Может, это и плохо, но я чувствую огромное облегчение от того, что это не моя вина».

– Не продолжай дальше, – коснулась я руки подруги, увидев, каким страхом наполняются её глаза при воспоминании о том, что с ней делали.

– Нет, я расскажу! – замотала головой девушка. – Просто… просто я хочу хоть кому-нибудь всё рассказать! Начал всё Филипп. Было больно! Точнее, я думала, что это – боль, до тех пор, пока мной не занялся этот рыжеволосый! Вот это была боль! По сравнению с ним, Филипп был просто ласковым котёнком! А парень стал не только меня… насиловать, – с трудом произнесла Лави последнее слово. – Но и стал резать меня ножом. Не знаю, зачем он это делал – как будто одного изнасилования было мало! Он делал надрез на коже, потом несколько секунд с любопытством наблюдал, как надрез заполняется кровью, потом углублял его, потом ещё и ещё… И так до тех пор, пока лёгкий надрез не превращался в глубокую рану! Я кричала, а он просто смотрел на меня, как… как на экзотическое насекомое, которое накалывают на булавку! Я… я умоляла их прекратить, говорила, что ничего никому не скажу. А они только смеялись в ответ! – на этих словах девушка начала всхлипывать, глаза заблестели от слёз. – Кроме Филиппа и рыжеволосого были и другие. Много! Я не помню их лиц – всё, как в тумане! Я несколько раз теряла сознание, и это время забытья было для меня спасением, но… Мне что-то вкололи и я больше, ни разу, не потеряла сознание, как бы больно мне не было! Я не знаю, сколько всё это продолжалось. Я пришла в себя только тогда, когда пришла ты. Вот и всё.

«Значит, над Лави издевались целых три дня?! – я была в ужасе. – Я даже представить себе не могу, сколько боли и унижения она перенесла! Как эти люди могли поступить так… так бесчеловечно?! Жаль, что Лави не помнит лица остальных насильников. Или это, наоборот, к лучшему для неё? Но, в любом случае, инициаторами всего этого были Филипп и Рейф и они за это мне ответят! Чего бы мне это не стоило!».

– Милена, – вновь заговорила девушка. – Знаешь, после всего этого я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь встречаться с парнем. Я… я стала бояться мужчин! Меня буквально трясти начинает, когда кто-то из них случайно касается меня! Я знаю, что в том, что со мной случилось, нет вины Дэма и Данте, но… разумом-то я это понимаю, а поделать с собой ничего не могу! Я прихожу в ужас от одной только мысли о том, что парень дотронется до меня! Я даже начала думать о том, чтобы сменить ориентацию! Что думаешь?

– Чего?! – в шоке уставилась я на неё.

– Да я пошутила! – усмехнулась подруга. – Просто… атмосфера стала становиться больно тяжёлой. А так, я, вообще, сейчас о личной жизни не думаю. Что уж тут говорить об ориентации. Но теперь, когда я всё тебе рассказала, мне, действительно, стало как-то легче. Кстати, что мы завтра делать собираемся?

– Я хотела сходить в старый дом, где я в детстве проводила всё лето, – ответила я.

– Там кто-то живёт сейчас из твоих родственников?

– Нет. Дом давно заброшен. Если там кто и живёт, так это бродяги, бездомные собаки и крысы. Я хочу посмотреть, что с ним стало. Тем более что с этим домом связаны немногие счастливые воспоминания. Нам с мамой там было хорошо.

– Твоя мать давно умерла?

– Пять… то есть, семь лет назад.

– А отец?

– А отец отказался от меня пять лет назад.

– Отказался? Но, почему? Ты же его родная дочь!

– Вот именно, что дочь. Дочь, а не сын. Мой отец очень хотел иметь сына, наследника своего дела. А родилась я. Неудивительно, что ничего, кроме негатива с его стороны, я не получила. А потом он был только рад от меня избавиться.

– Я думала, что такие родители, которые могут легко отказаться от своих детей, бывают только в фильмах, – тихо сказала Лави.

– Реальность гораздо более жестока, чем любой фильм. Ладно, уже поздно. Возвращаемся в гостиницу.

По возвращению в наш с Лави и Вэл номер, нас ждал сюрприз. Сюрприз назывался: «Блэк в человеческом облике».

– А ты, парень, ещё кто такой? – агрессивно спросила Вэл, увидев в нашем номере незнакомца.

– Спокойно, Вэл! Это – Блэк, – сказала я.

– Как, Блэк? – изумлённо уставилась на меня Вильяра. – Тот чёрный зверёк, который ехал с нами? Но, как?

– Блэк – демон, который может принимать человеческий облик. Хотя, облик человека он не особо любит, – объяснила я. – Блэк, что-то случилось? Ты нечасто обращаешься. На моей памяти, вообще, только два раза.

– Милена собирается завтра идти в особняк Деланье? – поинтересовался салер.

– Да, – кивнула я. – А почему ты спрашиваешь?

– Милена не должна туда идти, – ответил Блэк.

– С чего это вдруг?! – возмутилась я.

– Там нет ничего… хорошего. Там нет того, что Милена должна знать. Если Милена забыла то, что там происходило, то и не нужно вспоминать.

– Я не понимаю, о чём ты, Блэк. Я уже решила, что я пойду туда, и это не обсуждается.

– Так, я, вообще, не понимаю, о чём вы говорите! – вмешалась Вэл. – Что Милена забыла? Почему она не должна идти в особняк Деланье?

– Это мои личные дела, – сказала я. – Не стоит лезть в них.

– Это, хотя бы, не опасно? – спросила Вильяра.

– Честно говоря, сама не знаю.

– Значит, это Блэк? – произнесла Лави. – Он даже в человеческом облике такой милый! А уши какие мягкие! – с восторгом сказала она, подойдя к парню и трогая его уши (Блэк, похоже, просто оцепенел от такой бесцеремонности).

– Эм… Лави, – начала я. – Ты же… боишься парней! Разве нет? А Блэк сейчас, как парень, выглядит!

– Ну-у… не знаю, почему, но я его не боюсь! – ответила Лейк приобнимая демона за плечи.

В этот момент салер, каким-то непостижимым образом, выскользнул из рук девушки, вновь принял свой истинный облик и ушёл сквозь стену.