Игольник братцы получили у вилаж, решив с ними посотрудничать вопреки папашиным протестам. А хамелеон у них был семейный, работал через раз, но младшенького за что-то любил и всегда делал невидимым. И именно об утере этого раритета братцы сейчас очень жалели, видимо, не понимая, что на этот раз папа из неприятностей их не вытащит. По их мнению, нападение на чужаков и попытки убить оскорбившего семью певца были совершенно рядовыми событиями, за которые им максимум пальчиком погрозят. Ну, может, еще папаша в очередной раз пообещает наследства лишить. А хамелеон артефактная вещь, черт знает кем и когда сотворенная и крайне редко кем-то находимая в ржавых руинах на совершенно разных планетах. Было даже мнение, что их там раскидали специально, и кто-то наблюдает и делает ставки на то, кто и когда найдет, и что сделает. Но это так, всего лишь теория. А от рабочего хамелеона никто бы не отказался. В общем, есть о чем жалеть.

Еще они очень жалели, что и на этот раз не смогли убить излишне живучего певца. И не шибко поверили, что если бы убили, то вряд ли бы это великое деяние пережили. И благодарными за его живучесть быть не хотели.

А сам живучий Тэдэр валялся в медицинском саркофаге в полусне и прислушивался к странному шевелению на грани слуха. Ему казалось, что там копошится его альтер-эго, только он не мог понять которое и боялся, что опять умудрился умереть и воскреснуть.

В соседнем боксе в это время сидел Лис, баюкал руку, упрятанную в малого кибер-хирурга, постепенно собирающего воедино кости и не дающего отмирать мышцам, и слушал о том, как долго будет эта рука приходить в норму, сколько понадобится ее реабилитировать и почему оно того стоит.

— Протез, вообще самый крайний случай, — устало говорил медик. — Это, конечно, самый быстрый вариант, но и самый плохой. Их могут отключать совершенно посторонние люди. Из-за них часто останавливают на таможнях и проводят многочасовые проверки. Даже подселить крота в программу могут, и этот протез вас возьмет и задушит.

Лис с умным видом покивал.

— Отрезать руку и растить новую тоже не стоит, если есть возможность восстановить раненую. Вы же знаете о проблемах клонирования. И абсолютно идеально вам подходящей эта рука не будет, даже выращенная из ваших клеток… а нам ведь придется задавать им направление роста, и могут случиться мелкие мутации. Да и на самом деле пришить готовую руку не проще, чем собрать то, во что превратилась ваша. Это только обывателям кажется, что так проще. Но проблемы будут те же, а может даже похуже. И процесс реабилитации будет ненамного короче…

Лис вздохнул и кивнул. По всему выходило, что с карьерой десантника пора прощаться и задуматься о чем-то другом. Благо, время на подумать будет, учитывая срок лечения и реабилитации.

Игра на жизнь. Всем сестрам по серьгам.

Нечто, находящееся то ли рядом, то ли где-то в голове, то ли в параллельном мире, осторожно развернулось, устраиваясь поудобнее, случайно царапнуло коготком шею под кожей и смущенно затихло, словно ждало очередной истерики.

Тэдэр вздрогнул, но ругаться не стал, не так уж оно и мешает, просто непривычно.

— Что со мной, — вместо этого мрачно спросил у Малика.

Тот совершенно безмятежно улыбнулся. Виноватым он себя точно не чувствовал.

— Я ведь пообещал в случае крайнего невезения сделать все возможное и невозможное, чтобы ты выжил.

Голос у него какой-то подозрительно добрый. И выражение лица слишком спокойное. Напрягает.

— И? — потребовал более развернутого объяснения Тэдэр. Нечто подняло то, что заменяет ему голову и прислушалось, напомнив любопытного щенка, маленького совсем, глупого, но обожающего хозяина, вокруг которого так весело бегать.

— Даже в мой извращенный мозг не забралась мысль, что эти идиоты настолько обнаглеют и попытаются решить свои проблемы с поруганной честью столь радикальным образом, — сказал Малик. Ни сожалений, ни удивления, только легкая ирония. Его ведь на самом деле все это очень веселит. Действительно извращенец.

— Ага, очень радикально. Меня чуть по стене не размазало тоненьким слоем. Если бы Данька не страдал паранойей и не заставил меня нацепить легкую броню, спасать там бы было нечего.

— Это частности, — легко отмахнулся Малик. — Вообще, предчувствия очень редко подводят этого Лиса, к ним лучше прислушаться. А игольник очень неприятная вещь. Так что ты должен поблагодарить Лиса за доспех, иначе и сам бы не выжил и девушку не спас.

— Я понимаю. Дело не в этом…

— Дело в том, что я дал слово сделать все возможное и невозможное. Твое выживание из разряда невозможного.

— Что-о-о-о? — вот так сюрприз. Диагност ведь не обнаружил повреждения жизненно важных органов, просто бесчисленное множество поверхностных порезов. С другой стороны, Малик пришел первым и, по словам Снежки, делал с бессознательным Тэдэром что-то очень странное, пальцами в порезы тыкал, бормотал что-то.

— Ты бы умер через несколько секунд. Ни один хирург не успел бы собрать твое тело в единое целое. Так что выбора у меня не было. Ты бы по любому умер, но так хоть один шанс из четырех тысяч был, точнее трех тысяч семьсот трех.

— Ты что сделал?!

— Подарил тебе крылья.

— Чего?!

— Не тупи. Ты же знаешь, чем ангелы отличаются от бескрылых людей. Всего лишь симбионт настроенный на ДНК, живущий в нигде и всюду, для которого носящий его человек еще одна грань его мира.

— Но ведь…

— Да, на ДНК постороннего человека они настроиться не могут, нужно чтобы у них уже был достаточно близкий к тебе образец, чтобы крылья были у кого-то из твоих очень близких родственников, чаще всего настройка проходит через общего с ангелом ребенка. Это истина, которая не подвергается сомнениям. Но ты задумывался, откуда взялись первые ангелы?