И ей повезло! В который раз повезло! Так, как, наверно, не везло никогда в ее бесконечно странной жизни. Ни в первой части, когда капитану Александре Иртеньевой раз за разом говорили: «Ну тебе и везет!», ни в новой, сам факт которой, по большому счету, тоже был одной большой удачей. Что бы в ней ни происходило.

Сначала Янис-Эль, из-за личного магического купола Рууз-Рога не имея возможности видеть, куда он идет, просто не выпускала мага из поля зрения своего внутреннего радара. А потом эльфийский маг взял да и подарил ей самый настоящий подарок, внезапно сбросив свою защиту, словно Гарри Поттер плащ-невидимку. И Янис-Эль сразу увидела, что стоит Рууз-Рог в каком-то коридоре, освещенном единственным факелом, который сам маг и держал в руке, а перед ним находится низкая плотная дверь. Вот он вынул из внутреннего кармана ключи и отпер ее. А после, пригнувшись, вошел в небольшое помещение, на полках которого стояли бутылки, бутылочки, пузыречки и флакончики. Самые разные, на все вкусы и размеры.

«О да. О да, детка!» — почти простонала про себя Янис-Эль и ударила. Ударила, повторяя то, что ей, считай, случайно удалось совсем недавно, когда она в ярости подпалила комнату магистра Айрманна. Вот только теперь сделала она это не в качестве пробы сил, как тогда, а выкладываясь действительно полностью.

Пламя на факеле, который принес с собой в кладовую Рууз-Рог, взвилось к потолку, сбежало с него по стенам и мгновенно перекинулось на деревянные полки, заставленные пузырьками с эликсиром и, наверняка, с зельями, заготовленными магом впрок. Сам Рууз-Рог, тоже мгновенно охваченный огнем, завопил и бросился бежать, но успел лишь выскочить в длинный коридор, который вел от потайной комнаты к лестнице. Посередине его он упал, пылая и крича высоко и ужасно, и через несколько кошмарных минут все было кончено. Лишь черное обугленное нечто в форме скорченного тела осталось лежать на каменном полу. А секундой позже комната, из которой он только что выскочил, взорвалась так, словно была начинена не склянками с жидкостями, а динамитом.

Пол под реальным, физическим телом Янис-Эль дрогнул, как во время землетрясения, и ее внутренний радар от этого словно бы погас, выключился. Вазилис рядом подпрыгнул от неожиданности. А Янис-Эль усмехнулась, подумав, что не зря ей все время казалось, что маги лакают свой эликсир, словно заправские алкаши крепкие горячительные напитки — магическая жидкость-то была не иначе как на спирту. При другом раскладе — с чего бы так полыхнуло-то? Или все-таки дело было не в спирте, а в силе вырвавшейся магии?

Вазилис, напоследок дико глянув на распростертую на полу Янис-Эль, выскочил вон, впрочем, не забыв запереть за собой дверь камеры.

Подумалось: «Теперь если и придут ко мне, то не скоро. Пока разберутся, что произошло, пока побегают и поорут, пока примут какие-то решения… Главное, теперь не помереть раньше времени. Главное, теперь дождаться».

Чего? Годилось все. Но сама Янис-Эль, строя свой план, в первую очередь рассчитывала на то, что лишив противника «боезапаса», она не позволит ему и дальше полноценно поддерживать защитное плетение вокруг замка. Оно начнет слабеть, и Янис-Эль сможет через него прорваться и позвать кадехо, а уж они приведут остальных! Так и будет! Она сможет! Во что бы то ни стало! Она позовет, ее услышат и спасут. И тогда в этом клоповнике никому мало не покажется. Никому… Не покажется…

Чернота накатила беззвучной ледяной волной и унесла прочь от твердого и надежного берега.

— Готова, — сказал кто-то и пренебрежительно ткнул ее носком странной, очень жесткой обуви в бок.

— Убери копыта, — сварливо огрызнулся другой.

— Да ла-а-адно, — протянул первый. — Ей уже все равно.

Проклятое копыто снова больно ткнулось под ребра, Янис-Эль зарычала и, не глядя ухватив черта за ногу, дернула на себя. Раздался грохот.

— Ёшкин кот! Я, кажется, хвост себе сломал!

— Жаль, не шею, — мстительно откликнулся ангел, и Янис-Эль вдруг стало страшно.

Все было… Все было в точности так, как в тот раз, когда она появилась в иномирье впервые. Вот сейчас черт встанет и скажет, что придется отращивать хвост.

— Злой ты, — меланхолично сказал черт и завозился, поднимаясь на ноги. — А еще — ангел. Ну точно! Опять придется заново отращивать.

— А ты так ходи, — отозвался ангел. — Оторви, где переломилось, и ходи. Будешь похож на…

— Рогатого спаниеля, — громко повторила Янис-Эль и поднялась на ноги. — Привет, ребята.

— Ой! — сказал ангел и прикрыл ладошкой рот.

— Офигеть, — подтвердил черт и хлопнул себя волосатыми лапками по бедрам.

— Не то слово. И давайте без этих ваших разговоров задушевных, просто поскорее возвращайте меня назад, и все.

— Ку-куда? — спросил ангел и покосился на черта. — Эт-то… Эт-то твои проделки?

— Да хрен там! Сам, небось, чего-то намудрил, а теперь на меня собак вешаешь!

— Да ничего я!..

— Ох нам и…

— И ничего вам не влетит! — рявкнула Янис-Эль, чувствуя, как липкий страх сжимает ей сердце и как-то вроде даже и легкие, потому что вдруг стало трудно дышать. — Вы чего, вообще? Не узнаете меня, что ли?

— Н-не узнаем?

— Да откуда мы тебя знать-то должны, дуру здоровенную? Раскомандовалась тут, понимаешь — отправляй ее! — черт подбоченился. — Ходють тут всякие, а мне потом хвосты заново р'oстить приходится.

— Ребята! — взмолилась Янис-Эль и, не зная от вселенского ледяного ужаса, что еще предпринять, бахнулась на колени. — Пожалуйста. Мне… Ну как же? Мне ведь еще…

Перед глазами стремительно пронеслось все. Эйсон — талантливый и наивный, Альф — забавный и хулиганистый, Лута — нежная и рассудительная. Дор Тарон, которого она так и не успела вытащить из той эмоциональной ямы, в которую тот сам себя загнал после того, как стал калекой. Капитан Фьорнфельт и Агнесса. Мэтр Шуппе и Марика. Жиробас — недолюбленный и храбрый… И щенки. Ее такие здоровенные, но все еще такие маленькие щенки, которых она приручила и за которых была в ответе. Как же они теперь без нее? Как? Теперь ради того, чтобы вернуться в мир, который она, казалось, ненавидела, который в любой момент была готова променять на свою прошлую жизнь, Янис-Эль пошла бы на все. Как в старом анекдоте: хоть тушкой, хоть чучелком — лишь бы назад.