Шрифт:
Слуги, сопровождавшие Катти и Мадди, шли так, чтобы ни краем туфель не наступить на тропу. Потому медальон был уложен на большой бархатный прямоугольник. Точнее, прямоугольный каркас с туго натянутым черным бархатом.
Мадди скользила взглядом по однотипным благородно-пастельным нарядам и впадала в уныние. Возможно, надеть платье Катарины было плохой идеей? Но в нем так идеально сошлись глубоко фиолетовый, насыщенно розовый и искристо-серебряный цвет.
Дочери купца казалось, что весь двор потешается над ее нарядом. Особенно учитывая, что рядом шла подруга - холодная, равнодушная, отстраненно-властная. Такая, какой ее Мадди никогда не видела. И ее платье... Ванен Скомпф могла бы поспорить на ту самую солеварню - в этом зале есть те, кто готовы убить за такой наряд.
Но впасть в пучину самоуничижения Мадди не успела. Любящий и восхищенный взгляд принца Хиллиарда помог мэдчен ванен Скомпф найти душевное равновесие. Ведь главное - гармония с самой собой. И Лиаду полюбил ее именно такой, какая она сейчас - яркая, честная и не слишком утонченная. Так неужели она, Мадди ванен Скомпф, будет ломать себя в угоду придворным бездельникам? Помимо того, что это сам по себе неприятный процесс, он еще и приведет к расставанию с Лиаду. Ведь если бы он хотел получить чопорную, ледяную красавицу, в совершенстве владеющую всеми навыками дворцовой жизни, то и выбрал бы такую. Изначально.
А Катарина всего лишь отсчитывала шаги, прислушивалась к биению собственного сердца и гадала, сможет ли удержаться в глубоком реверансе? Ведь уже через десять шагов они окажутся на «линии поклона». И должны будут замереть до тех пор, пока король не заговорит.
И ей казалось, что король будет молчать достаточно долго. Ведь он вряд ли доволен выбором старшего сына.
Но на самом деле Катти в такой поступок его величества не верила. Она просто старалась отвлечься от своего сна, не позволить себе разрыдаться и убежать на поиски Альтгара. Ведь он остался в коридоре, непредупрежденный и оттого беззащитный.
И пусть кто угодно говорит, что не бывает беззащитных белаторов, но перед подлостью и предательством не способен устоять даже глава Совета белаторов. Потому и старалась Катти разжечь в себе раздражение - нельзя одновременно злиться и паниковать. По крайней мере, у Катарины это не получается.
Последний шаг, и подруги синхронно присели в реверансе. На самом деле они успели это отрепетировать. И сейчас Катти мысленно отсчитывала секунды. Его величество заговорил лишь спустя долгих тринадцать мгновений.
– Мадди ванен Скомпф. Катарина ван Ретт, - звучно произнес король.
– Правила написаны не для вас, мэдчен?
Подруги поспешили выпрямиться. Мадди не осмелилась поднять глаза на короля, а вот Катарина с интересом посмотрела на седовласого властителя Келестина. Правда, долго разглядывать она не стала - скосилась на расстроенную подругу. Кажется, Мадди впервые осознала пропасть между семьей купца и королевским родом.
– Если что, пятьсот золотых я найду, - склонив голову и почти не размыкая губ, шепнула Катти. После чего приподняла подбородок и уверенно, громко произнесла:
– Мы должны принести свои искренние извинения, ваше величество. Но лишь вера в ваше великодушие и благородство позволила нам нарушить регламент бала. Ведь мы всей душой желаем преподнести вам дар. Дар, сотворенный нами обеими.
Мэдчен синхронно шагнули в стороны, открывая королевской семье вид на медальон.
– Карта Келестина из цветов, трав и ягод? Очень интересно.
– медленно кивнул его величество Пальдерик.
– Этот медальон займет свое место в парадном королевском кабинете. Позднее вы должны подойти и рассказать нам, как о нем заботиться.
Подруги склонили головы и, поймав разрешающий кивок ее величества, смешались с толпой. К сожалению, им пришлось шагнуть по разные стороны «королевской тропы». Что невероятно оорчило Катти - ведь вдвоем искать Гара сподручней.
Но сразу уйти на поиски не вышло. Его величество встал, и все людское море замерло. Ведь король Пальдерик говорил крайне редко - на заре своего царствования он жестко заявил, что говорильни ему хватает на разнообразных советах и совещаниях. А бал - это мероприятие, на котором принято отдыхать.
– Этот год стал тяжелым для рода Льдовинов. Я не буду подтверждать или опровергать слухи о покушениях на наследного принца. И о заговоре - тоже ничего вам не скажу. Кроме одного - тот, кто покусится на мой род, умрет. Медленно и мучительно. Но тот, кто одумается, тот, кто вспомнит о чести - тот всегда найдет защиту в моем лице. Танцуйте.
Последнее слово прозвучало как приказ. И Катарина едва подавила сиюсекундное желание покорно притопнуть ногой - все же король в Келестине был не только для того, чтобы художникам позировать.