Его Высочество поморгал, переваривая услышанное. Покосился на меня и разразился диким хохотом.

– Так ты что же, будешь спать на коврике возле моей кровати?

Я равнодушно пожала плечами и резанула:

– Могу и так, если пожелаете.

Улыбка сползла с лица цесаревича. Он выглядел таким ошарашенным, что теперь я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Могу подежурить возле двери. Вместо гвардейцев, - предложила, после недолгих раздумий.

Его Высочество ограничился насмешливым взглядом. Распахнул дверь каюты и приглашающе махнул рукой.

– Заходи. Сейчас что-нибудь придумаем.

Я вошла, огляделась: обстановка строгая, никаких излишеств. Следуя предписаниям, обошла все углы, принюхалась.

Сделать вывод о простоте я поторопилась. На проверку оказалось, что вся мебель выполнена из натуральной древесины и украшена позолотой. И пусть этот металл уже не ценен в наше время, впечатление все еще производит.

Однако больше всего меня поразила огромная кровать под балдахином, никогда прежде такой не видела. На этой лежанке запросто уместилась бы вся наша пятерка.

С трудом оторвав взгляд от этого великолепия, я прошлась по комнате. Заглянула в ванную. Открыла дверки небольшого шкафа.

– В моем секретере нет скелетов, - усмехнулся цесаревич.
– Так что зря стараешься.

Я скрипнула зубами от досады и, тщательно выбирая выражения из своего скудного арсенала, принялась растолковывать общеизвестные истины:

– Телохранитель обязан осматривать помещение. Каждый раз. Пренебрегать этим правилом опасно.

Его Высочество уселся на кровать и принялся стягивать с себя ботфорты. Похоже, моя речь не оказала на него нужного воздействия.

– Не будь такой правильной, - посоветовал он.
– Это вредно для пищеварения. Помоги лучше разуться.

Вот тут-то я и растерялась. Элитный телохранитель призван быть и оруженосцем, и камердинером, и черт знает кем еще. А что могу я? Кулаками махать и стрелять могу. Еще тяжести носить и бегать быстро. Но вот как справляться с такими длиннющими сапогами - для меня загадка.

Я опустилась на колени перед хозяином, подняла его ногу на уровень своей груди.

– Упрись. Попробую стянуть. Но предупреждаю: результат не гарантирую.

Не знаю чем, но мое предложение снова рассмешило хозяина.

– Кто так снимает сапоги? Если на то пошло, то упираться следует не в грудь, а в...
– он многозначительно глянул на мой зад.

Отсел подальше и стянул обувь самостоятельно.

Мне ничего не оставалось, как молча наблюдать за его действиями. Я расселась на полу и обхватила колени руками. Задумчиво произнесла:

– А кто обычно помогает Вам раздеваться?

Он хмыкнул. Усмешка искривила уголок его рта.

– Дома слуги. В путешествиях предпочитаю самостоятельно справляться. А вообще я люблю, когда раздеваться мне помогают хорошенькие барышни.

Последнее утверждение я пропустила мимо ушей. А вот с прислугой надо разобраться.

– Мне необходимо изучить всех, кто имеет к Вам доступ. Иначе я не смогу исполнять свой долг.

Он будто и не слышал. Вместо того чтобы обсудить мои функции, продолжил болтать про девок:

– Вот скажи, как я теперь смогу уединяться с хорошенькими куртизанками? Мне не очень-то нравится, когда за мной наблюдают.

Была бы возможность - надавала ему оплеух. Но вместо этого я закатила глаза и огрызнулась:

– Подглядывать не стану, не имею такой привычки. Но проверить каждую претендентку должна: «хорошенькие барышни» часто оказываются изменщицами и отравительницами.

Хозяин окончательно развеселился:

– Интересно посмотреть, как ты станешь выбирать для меня кандидаток. Пожалуй, это будет забавно.

Я подавила обиду и уткнулась лицом в колени. Нет, ему ничего не объяснишь. Даром пройдут мои знания и навыки, хозяину они явно ни к чему. Как и я сама.

Эмпат уловил смену моего настроения и чуть ли не ласково проворчал:

– Не волнуйся ты так. Мои способности позволяют если не видеть людей насквозь, то, как минимум, чувствовать их настрой.

Он помолчал и добавил:

– По этой причине мне сложно найти себе походящую спутницу на ночь. Притворство, знаешь ли, больно ударяет по самолюбию.

Искренние нотки в голосе заставили меня иначе взглянуть на его обладателя. Или это действие «приворота»? Как бы то ни было, я задрала голову и задала мучивший меня вопрос:

– Зачем Вам телохранитель?

Почувствовала смятение и тоску. Не ожидала, что мой скромный вопрос вызовет такие эмоции у цесаревича. По его жизнерадостному и слегка ехидному лицу пробежала тень. Рука небрежным жестом провела по волосам: черные, как космическая бездна, они блестели в приглушенном свете люстры. Тонкие губы сложились в вымученную улыбку.