– Не то слово, - ответил я и, отпуская подругу, стремительно направился за пальто.

Время в этом городе, действительно, было неумолимо и беспощадно. Я только и успел, что в первый встречный торговый центр.

Но в чём плюс крупных городов - здесь всегда хватает и одного захода. На встречу к другу я уже шёл с рвущимися от покупок пакетами в одной руке, и огромным белым плюшевым медведем в другой. Костя присвистнул:

– Никак самый последний бабник на земле влюбился?!

– Ты можешь, хотя бы поздороваться нормально?
– спросил я с раздражением, едва не выронив игрушку.

– Так, вроде, здоровались уже, - ухмыльнулся приятель и протянул руку.
– Давай лучше помогу!
– сказал он, понимая причину моего негодования.

– Ты знаешь, Костян, - открывая дверь, продолжал я свой рассказ, начавшийся ещё с момента встречи, - а ты давно и прилично меня знаешь, особенно в отношении взаимоотношений. Но эта девчонка перевернула мой мир.

Костя слушал, не говоря больше ни слова, продолжая загадочно улыбаться, и только кивал с видом доктора вынужденного терпеть назойливого пациента.

– Чувствуй себя как дома, Сергеич, - сострил я, а я хозяйку позову.

– Наконец-то!
– Костя рассмеялся, ловко свинтив крышку с бутылки виски.
– А напомни, пожалуйста, друг мой, где у тебя тут стаканы?
– застал он меня вопросом почти в самых дверях.

Я картинно осклабился взаимной иронии и уже было ступил за порог, как за спиной снова раздался голос друга:

– Антош?!

Чувствуя, как внутри содрогнулся червь раздражения, я обернулся, глядя на друга с немым вопросом.

– А давай для начала хотя бы по стаканчику пропустим? Чего суеты с дороги наводить. Да и потом, я более чем уверен, подруга твоя прекрасно слышала, что мы пришли, и уж кому как не тебе знать, какие женщины в этом смысле щепетильные. Как только будет готова, сама нарисуется.

– Да, но между прочим, я тебе же сюрприз хотел сделать.

– Сюрприз?!
– искренне удивился Костя. Ну, а ты думаешь, чего мы надрывались всю дорогу, сумки волокли.

– А, ну тебя, Костян! Опять всё испортил!

– Антош, старый ты волчара, да присядь ты хоть на секунду. Всё успеется, у нас ещё весь вечер впереди! Я же немного прошу?!
– закончил приятель, разлив алкоголь по стаканам.
– И, кстати, у тебя есть лёд?!

«Лёд!» - заворожено посмотрел я туда, где сейчас должно было сиять аномальное сердце. Вот что, оказывается, мне так не давало покоя с самого прихода!

– Конечно, у меня есть лёд, Костя!
– я суетно заметался по комнате.

– Антон, - нахмурился мой друг, - всё в порядке?!

– Что?
– переспросил я.

– Я спрашиваю, всё ли в порядке с вами, царь-батюшка?!

– А, да, Костя, всё в полном порядке, - ответил я, не останавливая свой квартирный марафон, - так, всего лишь маленькая личная истерика на фоне тихого помешательства. В остальном всё в полном порядке!

Представляю, каково было другу наблюдать за мной: ведь я, что заведённый волчок, переворачивал буквально каждую бумажку, по инерции даже умудрился заглянуть под диван.

– Ты держишь лёд под диваном?
– откровенно рассмеялся Костя. Но я его будто не слышал!

– Антон!
– прикрикнул мой приятель.
– АНТОН АНДРЕЕВИЧ!

– Да!
– вдруг замер я, отрезвлённый криком.

– Что ты делаешь?!
– спросил тот.

– Ну, как же, Костян, лёд ищу!

– Антоша, - уже более мягко сказал друг, выдерживая паузу.
– Бог с ним, со льдом! Давай так выпьем?!

Но я опять совершенно не слышал друга! Меня охватывало чувство первобытного ужаса. Сердце Маливьены исчезло!

Да и сама девушка, действительно, должна была слышать, что мы вернулись, но она до сих пор не подавала признаков жизни.

Чувствуя, как кровь приливает к вискам, я остановился. Здравый смысл всё же взял верх, суетой, и правда, делу не поможешь. Только я об этом подумал, как навалилась какая-то неясная усталость. Я упал в кресло напротив Кости и, схватив стакан, жадно осушил его до дна!

– Антоха, сбавляй обороты, - возмущённо посмотрел на меня друг.
– Не подумай, не то что бы мне жалко, но ты мне ещё хотя бы пару часов нужен в светлом сознании.

– Да-да, - дрожащим голосом пробурчал я под нос, судорожно пытаясь понять, что могло случиться. Меня снова охватило первобытное чувство страха! Теперь я боялся, что, зайдя в комнату Маливьены, могу там не застать и её.