– Послушай меня, Малиш!
– поспешил я воспользоваться моментом.
– Ты не представляешь, как тебе сейчас повезло! СЛЫШИШЬ, очень-очень повезло, потому что я знаю твоего создателя! Сама судьба сейчас привела тебя сюда, нам, действительно, есть, что обсудить. Ведь это именно он послал меня к тебе.

– Правда?
– удивлённо воззрилась на меня девушка. И я увидел, как искра в её глазах вспыхнула пламенем надежды!

– Разве стал бы я обманывать того, кто находится средь бела дня в такой неловкой ситуации, да на краю крыши?! Конечно, стал бы!
– подытожил я.
– Но только не в этот раз!

Девушка пожала плечами, показывая своё непонимание. Моя очередная шутка не удалась.

– Правда, Солнце, истинная правда! Иначе, скажи на милость, откуда мне тогда известно твоё имя?!

– И точно!
– воодушевилась девушка.
– Откуда вы знаете моё имя?!

– Так я же говорю, что отлично знаю человека, которому ты ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ нужна, и для которого ты никогда не будешь лишней, просто обстоятельства сыграли с вами злую шутку, и река забвений уничтожила многое, но она не стёрла главного, о чём тебе следовало знать.

Договорив, я возликовал! Она поверила мне! Застенчиво улыбнувшись и протягивая руку, Маливьена сделала шаг навстречу. И только я с облегчением выдохнул, как прямо за спиной девушки буквально из ниоткуда возник бумажный самолётик. Это был тот самый самолётик, который в наш первый вечер мы вместе запустили на счастье. Я не поверил своим глазам! Подруга рефлекторно подняла голову вверх, пытаясь внимательно разглядеть неожиданного гостя, но её нога, предательски дрогнув, подвернулась, и, покачнувшись, девушка сорвалась вниз.

Время замерло! Замерло настолько, что я даже успел увидеть, как во взгляде несчастной полыхнули новые воспоминания! Я был готов поклясться, что она тоже узнала этот злополучный клочок бумаги! Но как же опять не вовремя! После этой мысли ход времени принял своё обыденное русло, а вот дальше всё произошло настолько стремительно, что я не успел как следует удивиться.

В отчаянном порыве я бросился к девушке, вытянув обе руки и чувствуя, как всё тело пронизывает иглами. Но было слишком поздно. Оставляя лишь вскрик, который эхом разнёсся вокруг, Маливьена скрылась из виду. Бьюсь об заклад, сейчас в моей крови была лошадиная доза адреналина! Чуть ли не тормозя носом и зажмурившись, я машинально вцепился рукой в воздух там, где мгновение назад промелькнула рука подруги, с ужасом приготовившись ощутить пустоту в сжатой ладони. Но, к собственному удивлению, вместо пустоты я почувствовал, что мою кисть пронизала жгучая боль!

Острые коготки крепко впились мне в запястье, проникая глубоко под кожу! Какой же сладкой показалась эта боль. И дело вовсе не в скрытых наклонностях мазохиста, просто мне так и не верилось, что успел! Я всё-таки успел! Правда, повода радоваться, было всё же маловато! Сейчас я, в прямом смысле слова, ощутил, какой тяжёлой может показаться даже самая хрупкая фантазия, если при этом ты сам почти наполовину свисаешь вниз головой с крыши пятидесятиэтажного небоскрёба, удерживая одной рукой эту самую фантазию, а второй - пытаясь удержать вас обоих! И всё бы ничего (что того веса в хрупкой девчушке!), вот только я всё же немного опоздал! А неудачный хват рукой лишь усугубил ситуацию. От напряжения в глазах потемнело, и, казалось, суставы вот-вот затрещат! Глядя на подругу и положение собственного тела, я понял, что из-за столь самоотверженного усердия почти наполовину перегнулся через край и неотвратимо соскальзываю вниз. В глазах девушки застыл страх, и она открыла рот, пытаясь что-то сказать. «Мне бы только удержаться, родная, и потом мы обязательно поженимся!» - «Ты ещё пытаешься шутить?!» - вспомнил я собственные слова, некогда адресованные виновнице нашего остросюжетного положения. Держась рукой за кромку острого бетона, я почувствовал, как мои пальцы слабеют.

– Держись!
– улыбаясь, как последний кретин, крикнул я подруге, едва не теряя сознания от этой головокружительной операции спасения собственной фантазии.

– Давай, Малиш, помогай!
– прохрипел я и сделал резкий рывок. Подруга изо всех сил подтянулась, пытаясь ухватиться за бетонный край, но в последний момент её рука соскользнула, и она опять беспомощно повисла на моём запястье.

– Ещё разок!
– прохрипел я, стиснув зубы и понимая, что рано радовался. Это так глупо и так несправедливо. Снова, казалось бы, обретя друг друга, мы опять оказались над пропастью, рискуя сорваться в неё в любую секунду. Девушка обеими руками вцепилась мне в предплечье, и, превозмогая боль, я сделал новый рывок! Бетон ещё сильнее впился в пальцы, но боль, превращаясь в ярость, добавила новых сил. «А вот и хренос два!
– зарычал я.
– Не должна наша история закончиться так нелепо!» Из последних сил я потянул нас обоих, понимая, что: либо восходящая звезда многоэтажной акробатики всё-таки дотянется, либо мы уже вместе сорвёмся вниз. И она дотянулась! Всё-таки дотянулась! А в следующее мгновение чья-то, очень кстати возникшая над нашими головами, рука ухватила Маливьену за запястье, и вдвоём с неизвестным помощником мы втянули подругу и меня самого, держащегося, можно сказать, зубами.

– Ох же, чей-то папа чью-то маму любил!
– выругался я, пытаясь понять, не оторвалось ли чего в собственных плечах. Рыдая и сильно дрожа, девушка по привычке впилась мне в рёбра.

– Ну, всё, всё!
– прижал я её к себе - Всё хорошо, теперь мы с тобой вернёмся к твоему создателю и совсем ему не скажем о том, что ты напроказничала! Правда же, Малиш?!

– Разве вам не говорили, детишки, что крыши - это не самое лучшее место для брачных игр простых смертных?! Ну, в самом деле, поди, не Карлсон, Антош.

В гостях у неба на дне рождения весны

Гладя девушку по голове, я поднял собственную и увидел, кого бы вы думали?

– Костя?!
– удивился я, вопросительно смотря на друга.

– Нет!
– ответил тот.
– Я всего лишь твоя новая галлюцинация! Бу!
– Костя пронзительно рассмеялся.

– Но, как ты здесь оказался?! И потом, ты же не верил, да и вообще... Стоп!

– Да-да-да, Антоша!
– загадочно ухмыльнулся друг.
– Могу понять твоё удивление, но сначала уж лучше ребёнка приведи в порядок, - он перевёл взгляд на Маливьену, - а потом продолжишь челюсть ронять. По крайней мере, это справедливо!
– Костя расплылся в улыбке.