— Ты так далеко пересекла черту, что пребываешь в другой вселенной.

— Куп, я…

Он наклонился вперед к ее лицу.

— Ты понятия не имеешь, через что я прошел, чтобы заслужить этот перстень. По два раза на дню тренировки. Операции. Просмотр пленки в четыре утра, пока никто еще ее не увидел. Сражение с тренерами в офисе. Я изучал гребаную термодинамику!

— Я не…

— Я заработал этот перстень кровью и мозгами и через такую боль, что тебе не представить. — Жестокость, которую он спустил с привязи, сделала из него легенду, однако Пайпер и вообразить не могла, что эта свирепость обернется против нее. — Я играл при сорокаградусной жаре и в такой холод, что стыли и не сгибались руки. Знаешь, как я себя готовил к игре при таком холоде? Держал кисти в ледяной воде до тех пор, пока не привыкнут к ощущениям. И улыбался при этом, а знаешь почему? Потому что хотел победить. Потому что хотел, чтобы моя жизнь чего — то значила!

Пайпер встала, комок стоял в горле.

— Я…

И Купер вылетел вон, оставив ее в одиночестве посреди безмятежного мирка, пахнувшего апельсинами и лимонным сорго.

Напитки в спортивном баре стоили сущие гроши, немногочисленные туристы и местная публика не обращали внимания на женщину, притулившуюся в углу и слепо пялившуюся в телевизор, где транслировался футбольный матч из неизвестной части света. Несколько особей мужского пола было приблизились, но Пайпер так зыркнула на них, что ее быстро оставили в покое.

Она опустилась ниже некуда и теперь занималась тем, что вытворяли все детективы — неудачники, когда проваливались. Словом, надиралась до чертиков.

Не стоило брать его кольцо. Она бы и не взяла, если бы хватило ума придумать другой план. Однако как раз сообразительности ей не хватило, не то что Куперу, которому ума не занимать. А еще детективом называется. И вот она торчит здесь и топит свою глупость в алкоголе.

Пайпер добила третью порцию. Заказала четвертую. Она лакала «олд фешены», но без всяких там вишенок и апельсина, только чистый бурбон с каплей горькой настойки.

Дюк Дав сроду бы так не выжил из ума. Впрочем, Дюк был профи, тогда как она всего лишь зеленый новичок.

Появился новый коктейль. Возникла мысль, что может начаться двоение в глазах, однако Пайпер все равно выпила. В ее бокале зазвенели кубики льда, когда рядом скрипнул стул на деревянном полу. Она не подняла взгляд.

— Проваливай!

Знакомая рука — неокольцованная знакомая рука — грохнула бутылкой «Сэма Адамса» о стол. Еще одна ошибка на совести Пайпер — не стоило спрашивать швейцара, где находится ближайшая забегаловка. Ведь и в голову бы не пришло, что Купер за ней последует.

Пайпер таращилась на футбольный матч.

— Я не командный игрок, — наконец призналась она. Речь лишь немного вышла невнятной.

— Я заметил.

В хрипловатом голосе проскальзывала враждебность.

На новом бокале отпечатался след губной помады, оставленный не Пайпер. Она отпила с другой стороны.

— Н’знаю, как быть.

— Ты против всего мира, да?

— Т’к всегда. — Пайпер сунула указательный палец в бокал и поболтала кубики. — Сегодня я попала впросак.

— Еще как попала.

— Я н’ жду паса, если об эт’м ты думаешь. Я поступила глупо, потому что лучшего н’ пр’думала. Я разберусь, как тебе возместить.

Купер поскреб ногтем этикетку на пиве, разорвав ее надвое.

— Ага, в твоем духе. Как не командный игрок.

Она больше не могла терпеть и начала вставать, чтобы отправиться в женскую комнату. А когда покачнулась, Купер поймал ее за руку и посадил обратно на стул.

— Не нянчись со мной, — яростно заявила Пайпер. — Я все испортила, я знаю.

— Угу, испортила. — И как всегда, когда пребывал в бешенстве, сжал челюсти. — Самое сложное в роли капитана — понимать, что не всегда можешь знать, как лучше всего для твоей команды.

— В данный момент я лишь знаю, что у меня клиент — или был один — которому угрожают, а я понятия не имею, кто за этим стоит.

Невеликое дело попытаться спасти ее работу — работу, которую она не заслужила сохранить — и Купер не стал дарить надежду. Наоборот, отодвинул стул и сказал:

— Возвращайся в отель.

Ему придется от нее избавиться.

Купер в точности знал, каково срочно менять тактику на линии розыгрыша и получить в ответ, но Пайпер поломала весь план игры, и значит, теперь вне игры.

Шасси «Боинга» коснулись взлетной полосы в аэропорту О’Хары, но Пайпер проспала этот момент. Она была импульсивной, но не тупицей, и должна знать, что грядет, что он не может с ней общаться. Нет у него места для синеглазой занозы, которая бросается в недостаточно обдуманное деяние, как бы, черт побери, ей ни нравилось.

Несмотря на то, что Купер не доверял ее суждениям, он в той же мере верил ей больше любых своих знакомых. Никто из тех, с кем он работал, так не заботился о его благополучии. Разумеется, заботились товарищи по команде и наставники, но у них были свои скрытые мотивы. Пайпер же защищала его своими сумасбродными методами, даже если он не платил ей ни гроша. Потому что такова ее натура. Преданность до конца. И вот к чему все привело. К концу.