– Сбежала? В больницу?
– казалось выловил всего два слова из моего рассказа парень.

– Потом подробно расскажу, - улыбнулась я ему.

Дыхание пришло в норму, хотя сердце еще выбивало набат. Машина немного сбавила скорость.

– У тебя есть, где перекантоваться?
– спросила я.
– Только не дома.

– Зачем?
– пожал плечами Ромка, не понимая к чему я клоню.

"Не тормози-и, сникерсни," - продекламировало мое второе "Я" популярный рекламный слоган.

– Повторяю: я из детского дома сбежала. И возвращаться туда не собираюсь, - уже с большей серьезностью произнесла я.

– Ты, что дура?!
– автомобиль резко вильнул влево.

– Просто я там больше не могла находиться, - оправдывалась я.
– Ты просто не понимаешь, как там плохо.

– Тебе надо было потерпеть всего месяц, - начинал сердиться Ромка.
– Неужели так сложно было немного потерпеть?

– Потерпеть?!
– закричала я, не в силах больше сдерживаться.
– Да, ты знаешь, каково там?! Эта девчонка, она... она меня избила! И порвала фотографию моих родителей на мелкие кусочки! Слышишь, порвала!
– слезы полились сами собой.

– Пожалуйся воспитателям или директору, - пожал плечами парень, видимо не наблюдая, в моих словах особой трагедии.

"О,да! Здравствуй, любимый эгоист Роман Владиславович,"- шутливо поклонилось ему мое второе "Я".

"И как ты любила?" - обратилась оно уже ко мне.

Я не стала спорить с собой, что до сих пор его люблю, так как в данный момент я его ненавидела. С ним я тоже спорить не стала, по опыту знаю: это все равно, что пинать бетонный столб. А так может успокоится и сменит гнев на милость, во всяком случае, так всегда было, когда мы раньше ссорились. Я отвернулась к окну, провожая взглядом витрины магазинов и проезжающие мимо машины. В автомобиле повисла тягостная тишина.

– Куда мы едем?
– спросила я через десять минут, когда заметила вдалеке подозрительно знакомое здание.

– Обратно. В детский дом, - как само собой разумеющееся ответил Ромка.

– Как?! Нет!
– закричала я, замолотив кулачками по его плечу.
– Не надо!

– Слушай, мне некогда играть в твои шпионские игры, - совсем разозлился парень.
– Переживешь пару недель, пока родители будут опекунства оформлять. Если они, конечно, не передумают после твоих закидонов.

От его последних слов стало больно. Глаза защипали слезы.

"Ну, и черт с тобой! Ну, и катитесь вы все!" - я пулей вылетела из автомобиля, как только тот остановился. Не обращая внимание на удивленные взгляды охранников, и детворы, бегающей на улице.

– Вот и наша пропажа, - встретила меня у дверей Людмила Кирилловна.
– А мы тут собирались уже в полицию звонить, - женщина натянула на лицо самую доброжелательную улыбку, но глаза оставались холодными, и от этого стало страшно.

– Спасибо Вам, молодой человек, - продолжала она тем же вежливым тоном, обращаясь к Ромке, который вслед за мной вылез из машины.

Тот заважничал, словно только что спас старушку и ее десять кошек из пожара. Он быстро чмокнул меня в щеку:

– Ну, пока, котенок, скоро заеду, не скучай, - сказал парень тоном с каким родители отправляют ребенка в лагерь.

– Предатель, - прошипела я, брезгливо вытирая щеку.

Ромка сел обратно в машину. Я не стала ждать, когда он уедет, а хотела зайти в здание, когда меня очень ощутимо схватила под локоть соцработник.

– Что вы делаете? Мне больно!
– возмутилась я, и хотела вырвать руку, но не тут то было.

– Что удумала, сучка, - прошипела женщина прямо мне на ухо.
– Ты своими побегами нам всю статистику по району портишь.

Лицо женщины исказилось и превратилось в страшную маску, она тащила меня по коридорам приюта. Я еле поспевала за ней

– Куда мы идем?
– спросила я, почти задыхаясь.

– В изолятор, - ответила Людмила Кирилловна, открывая передо мной дверь с небольшим окошком посередине.

Сама комната представляла собой маленькое помещение с уродливым грязно-зеленым цветом на стенах, небольшим окошком под самым потолком и тусклой лампочкой посреди потолка. Ни дать, ни взять камера в какой-нибудь тюрьме строгого режима. Из мебели в комнате была только кровать, правда, застеленная и тумбочка.

– Посидишь тут два дня, в следующий раз подумаешь перед тем, как сбегать, - сказала женщина буквально вталкивая меня туда.

Скрежет закрывающейся двери, и щелчок замка ударил по ушам. Я подбежала и стала молотить по двери: