Да потому что в дверях стояла далеко не девушка, я даже поинтересоваться не постеснялась:

— Вы дверью ошиблись?

— Нет. — голос Ярослава Дмитриевича был уверенным.

Точно ведь не ошибся…

— А, ладно… — вернувшись к изучению своего отражения в зеркале, проговорила я.

Становиться зачинщицей диалога совершенно не хотелось. Учитывая мое настроение, такая беседа имела неплохие шансы перерасти в потасовку.

Сохранять спокойствие оказалось труднее, чем я ожидала. Я чувствовала на себе сосредоточенный взгляд директора «Корольков», и от этого вся уверенность, которую я успевала собрать за пару секунд медленного вдоха, уже на выдохе рассыпалась в пыль.

В итоге, не выдержав, повернулась и посмотрела мужчине в глаза. Видимо, этого он и ждал, заговорил сразу же:

— Как вы стремительно поправились, Мария Игоревна.

Тон Ярослава Дмитриевича мне не понравился, но я постаралась сделать вид, что не обратила на него никакого внимания, все-таки накосячила.

— Я не знала, как сказать правду. — призналась честно, однако вместо понимания в глазах брата шефа я прочитала усмешку.

— А это очень просто. Берешь и говоришь. — коротко и сухо проговорил мужчина.

Это я уже потом поняла, насколько двусмысленно прозвучала моя реплика. Я не хотела говорить правду о том, что босс предложил сыграть роль его девушки, а Ярослав Дмитриевич с большой долей вероятности мог решить, что я имею в виду свою реальную личную жизнь.

Однако в тот момент эта логичная мысль обошла мою голову стороной. Сознание вцепилось в фразу, сказанную директором «Корольков». Ну не в его положении про правду мне рассказывать!

Тон Ярослава Дмитриевича в сумме со смыслом реплики действовал на меня сейчас похлеще красной тряпки на быка.

— Действительно, как просто. Берешь и рассказываешь. Например, про то, что вы братья! — язвительно отозвалась в ответ. — Могли бы вклинить эту информацию куда-нибудь между рассказами о дорогах и погоде. Незначительную такую информацию!

— Вы не спрашивали. — парировал мужчина.

— Учту на будущее! Первым делом после знакомства буду требовать у человека генеалогическое древо! — с чувством выпалила я и в очередной раз попробовала успокоиться.

Бесполезная идея. От раздражения даже кричать хочется.

На несколько секунд в помещении повисает тишина, а потом совершенно неожиданно раздается щелчок замка, и из одной из кабинок выходит женщина.

Вот блин!

— Вы на меня внимания не обращайте. Я уже практически испарилась! И совсем вам не мешаю! И не слушаю тоже совсем! — беззлобно говорит она, взглянув сперва на меня, затем на Ярослава Дмитриевича, быстро споласкивает руки и, отчего-то улыбнувшись на прощание, выходит из туалета.

Хорошее настроение с ее уходом, ясное дело, не возвращается, но обстановка меняется. Дух назревающего скандала, витавший в воздухе, исчезает, эмоции немного стихают, только вот я до сих пор не могу придумать никакой умной фразы для продолжения беседы. Внутри пустота такая, что, кажется, меня только что подвесили головой вниз, сильно-сильно потрясли и резко вернули в обычное положение. Правда идеи и адекватные мысли, вывалившиеся в ходе тряски, положить на место забыли.

Ловлю свой взгляд в зеркале — нездоровый совершенно, как будто убивать кого-то собралась. На щеках румянец, от блеска на губах и следа не осталось, хорошо хоть, я его не вместе с кожей съела.

Смотрю мельком на директора «Корольков» и замечаю, что он тоже выглядит немного недоумевающим, однако, в отличие от меня, говорить все-таки может:

— Я, кажется, действительно ошибся. — пауза. — Дверью.

Слишком уж длинная пауза. Такая, которой вполне достаточно, чтобы понять — дверь тут совершенно не при чем.

Не говоря больше ни слова, он разворачивается и молча выходит из уборной, оставляя меня наедине со своим отражением. Смотрю на него, а вижу абсолютно другие глаза. До мельчайшей детали помню все эмоции в них. Без причины такие мелочи не запоминаются.

И причина находится. Не то, что находится. Сваливается прямиком на голову.

Точнее, свалилась она, наверное, несколькими днями раньше, а вот осознанием меня шандарахнуло именно сейчас. Очень вовремя.

Секунда, и все становится понятней. И раздражение мое, и нежелание принимать участие во всей этой афере, и разочарование.

Понятней, но не проще, потому что от осознания, что мне действительно симпатичен Ярослав Дмитриевич, ситуация становится еще хуже.

Наверное, это все-таки апокалипсис, потому что вместо того, чтобы думать о том, как все разрулить, я вновь прокручиваю в голове сцены из сегодняшнего вечера, цепляюсь за детали, злюсь, но одновременно с этим улыбаюсь.

А еще я очень хочу, чтобы директор «Корольков» вот прямо сейчас чувствовал тоже самое, что и я.

Хотя, это вряд ли. Я же не успела ляпнуть ничего про дверь.