От этой мысли улыбка стирается мгновенно.

Едва выйдя из дамской комнаты, я постаралась вновь приклеить к лицу улыбку. На этот раз максимально широкую и доброжелательную, жаль только, что фальшивую, но, наверное, лучшую из всех, на которые сейчас была способна. И плевать, что она совершенно не соответствовала тому, что творилось у меня внутри.

Как оказалось, подобную стратегию избрала не только я. Ярослав Дмитриевич, который теперь старательно избегал взглядов в мою сторону, светился ярче гирлянды на новогодней елке. Прямо эталонный сын, вон как рад приезду матери. Ну да, конечно.

Максим Станиславович не отставал, тоже во всю старался. Как улыбаться, так и обнимать меня (руки бы ему повырывать). К счастью, в семейную беседу меня особо не ввязывали, поэтому можно было посвятить освободившееся время продумыванию деталей плана, как именно я эти самые руки буду вырывать.

Прощание с Ларой получилось скомканным, женщина, билет на самолет которой все это время лежал на столе перед глазами, умудрилась перепутать время рейса. Хорошо хоть, что Ярослав Дмитриевич каким-то чудом услышал сообщение о завершающейся регистрации.

Хорошо — это не оттого, что мне родительница босса не понравилась, просто еще одного акта этого шоу я бы точно не выдержала.

Едва Лара скрылась из вида, улыбка слезла с лица. И не только у меня. Прямо какое-то синхронное действие. Вжу-у-ух! И вот вместо троицы жизнерадостных людей перед вами кучка недовольных, злых друг на друга товарищей.

Проще всего в этой ситуации было Ярославу Дмитриевичу. Он, не произнеся ни слова, просто едва заметно кивнул боссу на прощанье и отправился к выходу. Я бы тоже с радостью так сделала, только жест бы более подходящий подобрала, жаль только, что не могла. Во-первых, шансы дойти до «Корольков» пешком уходили в минус, а, во-вторых:

— Едем домой? — будничным тоном поинтересовался Максим Станиславович.

— Угу. — неохотно согласилась и следом за боссом поплелась в сторону тех же дверей, за которыми несколько секунд назад скрылся Ярослав Дмитриевич.

Относительно собраться с мыслями мне удалось лишь в машине минут через пятнадцать после того, как мы отъехали от аэропорта.

— Что за представление вы устроили? — тон получился несколько более грубым, чем я планировала, однако истеричный вопль не напоминал, и на этом спасибо.

— Вы о чем? — не отрывая взгляда от дороги, спросил босс.

— Зачем все эти объятия, милые и дорогие?

— Мне показалось, мама нам не верит. — абсолютно спокойный ответ, но у меня возникают сомнения в его правдивости.

— А мне показалось, что все и без этого было нормально.

— Мария Игоревна, я все-таки лучше знаю собственную мать. — вновь не смотря мне в глаза, заверяет босс, и тут у меня уже всякие сомнения пропадают.

Врет. Однозначно врет. И правду сейчас не скажет. Тоже что-то мутит, какую-то свою игру ведет, недоговаривает.

Кстати, о недомолвках…

— Почему вы не предупредили меня, что Ярослав Дмитриевич ваш брат? — я хотела добавить: «И о том, что он приедет тоже!», но вовремя остановилась. Это было бы уж слишком.

— Вы не спрашивали.

Еще один, я даже не сдержалась, фыркнула, после чего отвернулась к окну и до приезда домой так и не открыла рта.

За время обратной поездки мне даже удалось немного подремать, только вот облегчения такое времяпровождение не принесло. Я, наоборот, почувствовала себя еще более разбитой, чем в тот момент, когда садилась в автомобиль, поэтому, не тратя время на долгие разговоры, просто сообщила боссу о том, что иду спать, и отправилась в свою комнату.

Я думала, что хотя бы крепкий здоровый сон поможет мне избавиться от дурацких мыслей, забивших голову, но с ним как-то не сложилось. Видимо, вселенная была против того, чтобы я по-человечески отдохнула, и решила вместо этого устроить мне ночь рассматривания потолка.

Немудрено, что с утра, если я и была огурцом, то либо соленым, либо готовым отправиться на помойку. Окончательно добил шеф, который и сегодня не соизволил поехать на завод. Вновь вызванная машина, вновь план работы на день и вновь я еду в «Корольки» без Максима Станиславовича.

А еще что-то мне подсказывает, что Ярослав Дмитриевич примеру своего братца не последует и на работе появится. И это очень фиговая новость, учитывая то, что я совершенно не понимаю, как себя с ним вести.

Зато он, кажется, понимает отлично. Здоровается спокойно, когда проходит через приемную, даже улыбнуться себе позволяет. А я, если и улыбаюсь в ответ, то душевнобольную, скорей всего, напоминаю.

И все. Одного секундного взгляда хватает для того, чтобы все грандиозные планы касательно отчетов полетели к чертям. Теперь я вновь могу лишь сидеть и пялиться в одну точку. На этот раз на стене, хоть какое-то разнообразие.