Помимо этого, стоит отметить, что заминка была вполне двусмысленная, и закрадывалось сильное подозрение, что меня просто-напросто дразнят.

— Да, Ройс, чувствую, благодаря Белле придется тебе вступать в права наследования, — подколол его Саймак.

— Думаете? — усмехнулся ракш, словно такая перспектива его совсем не волновала.

— Нас больше интересует, что скажет твоя избранница относительно возможного нового положения, — словно в шутку заметил Козеро, пристально глядя на товарища.

— А она сама виновата. Это ее выбор, а я ни в чем не могу ей отказать. Даже сейчас! — вроде бы тоже шутка, но что-то странное было в тоне Рейнола.

И я не удержалась от вопросов:

— В каком смысле: выбрала сама? Разве это от нее зависит?

— В каком-то смысле — да, — ответил Ройс. — Она ведь выбрала меня, значит, должна принять со всеми недостатками.

Которых море! Ты коварный и хитрый, словно паук. Естественно, не став это говорить вслух, я потерла грудную клетку, в которой скопилась боль. Даже блокаторы ее не сдерживают.

— Что-то мы отвлеклись, друзья мои, — напомнил нам о делах Джордано. — Раз по Ивану Ройсу вопрос решен, то давайте закончим Меркотом и по домам.

— А вот я не согласен с вынесенными Меркоту результатами, — возмутился Козеро. — Ему незаслуженно занизили оценки. Я требую голосования.

Мы все застонали. Это надолго.

***

Утром я не встала, у меня не хватило ни уважительных причин, ни силы воли, и отправилась к старшим своих групп уже после обеда. Нужно было сообщить об итогах экзамена, кто отчислен и о том, что им предстоит дальше.

Иван, увидев меня на пороге, даже запереживал о моем здоровье, видимо, вид у меня был еще тот. Но в ответ я просветила его по поводу затянувшегося до глубокой ночи совещания и о том, что он — лучший старший группы. Ни парень, ни его побратимы сразу мне не поверили. А когда поверили, я еще больше выросла в их глазах.

По словам младшего Ройса, еще никто так успешно не боролся с его братом. Но на это мне сказать было нечего. Ведь то, что происходило между мной и Рейнолом, нельзя назвать борьбой. Этот змей словно играл со мной. Дразнил, строил препоны. Я оборонялась, предотвращала его провокации, но как только у нас должно было доходить до прямого столкновения, тот отступал в сторону.

В такие моменты мне было не по себе, ведь у любой игры есть конец, и он меня почему-то пугал.

Дальше мне предстояла беседа с отчисленными. Некоторые студенты принимали эту весть с достоинством, были и те, которые ругались и возмущались. Но уже ничего не изменить, все решено. Однако смотреть на такие вспышки всегда тяжело.

Но еще тяжелее для меня оказался визит к адмиралу Ройсу. Мы с ним должны были обсудить заключительный рейд — город. Генерал-адмирал выразил желание увидеть там определенные ловушки, поэтому, уже на ночь глядя, я отправилась к Рейнолу.

Едва бравый адмирал открыл дверь, мне словно под дых ударили. Он встречал меня в одних трусах и, судя по виду, только что встал с постели. В связи с тем, что я преподаю в Звёздной академии, где один мужчина другого краше, я многого насмотрелась за свою карьеру. И все же Ройсу удалось меня удивить и сразить. Наповал!

Но за это на ракша, помимо восхищения, присутствовала также и злость. Как он посмел таким жестоким способом напомнить мне о том, что он лучше, чем я представляла в мечтах?

— Адмирал Эрум, вы так и будете молча стоять в дверях? — спокойно спросил Рейнол.

Вот в такие моменты я его просто ненавижу.

— Я не вовремя? — спросила, все же заходя внутрь.

— Что вы. Вас я всегда рад видеть. Но, кажется, вы смущены? — вскинул он бровь.

Я, как могла, старалась сохранить лицо.

— Мне не по себе в связи с тем, что я вижу помолвленного мужчину неодетым. Это все же неприлично.

— Смотрю, вас очень беспокоит моя помолвка, — слегка прищурился Ройс.

— Скорее, я щепетильна в отношении условностей. И где-то даже консервативна.

— Это прекрасно, — выдал непонятно к чему сказанную фразу ракш и скрылся в спальне, а я расположилась в кресле в гостиной.

Разговор обещал быть долгим и, когда Ройс снова предстал перед моими очами, я порадовалась, что он хотя бы не будет вести его в трусах. Но и в домашней одежде его видеть непривычно и, можно сказать, интимно. Я с трудом могла отвести взор от мощного торса в облегающей черной футболке, мускулистых бедер в темных штанах и сильных крупных рук на мужских коленях. Просто преступно с его стороны быть таким сексуальным. Особенно рядом со мной, сейчас! Это же мучение какое-то!