Теперь о бассейнах-микве. Для их создания и содержания образовывались еврейские благотворительные общества. До 1890-х гг. они находились в нанимаемых помещениях, их оборудование было самым примитивным, санитарное состояние не всегда удовлетворительным. Специально для микве здание было выстроено на собранные евреями средства в 1892 г. по проекту архитектора Б.И. Гиршовича – наб. канала Грибоедова, 140, – на углу с ул. Пасторова. В соответствии с религиозными установлениями половина используемой воды в микве поступала из находившейся во дворе артезианской скважины, половина – из водопровода с подогревом. Предусматривалось тщательное мытье людей перед омовением в микве, что практически производилось под душем или в ваннах. С 1903 г. в этом здании находилась и Дешевая еврейская столовая для бедных всех вероисповеданий, помещавшаяся ранее на пр. Вознесенском.пр.49 Данные отчетов показывают, что расходы на содержание микве никогда не покрывались за счет получаемой платы от лиц, пользовавшихся ее услугами, дефицит покрывался за счет средств, выделявшихся правлением ПХС. В начале 1900-х гг. финансовые трудности вынудили правление продать это здание, а затем арендовать его. В 1908 г. было решено вновь взять его в свое «непосредственное ведение» путем покупки с торгов, назначенных Тульским поземельным банком. Но средств на это не хватало, и правление было вынуждено выпустить по этому поводу воззвание к евреям. В нем оно выразило уверенность, что «члены еврейской общины не допустят, чтобы общественный дом, где помещаются еврейские благотворительные учреждения, окончательно вышел из ведения общины. А потому своими пожертвованиями дадут правлению возможность сохранить его за собою». На общем собрании прихожан ПХС 30 января 1911 г. было сообщено о покупке здания 30 мая 1910 г. Однако это приобретение тогда не было полностью оплачено из-за недостатка средств. В начале 1911 г. они нашлись благодаря сделанным пожертвованиям, в частности М.А. Гинсбурга, предоставившего 5 тыс. руб. И только тогда документ о покупке был оформлен у нотариуса. С этого момента правление ПХС вступило в полное владение зданием и могло его использовать по своему усмотрению. В последующие годы в нем, помимо микве и Дешевой столовой (в кв. 3), находился комитет Общества пособия бедным евреям (ведавший этой столовой). В годы Первой мировой войны в нем заседала Комиссия помощи раненым евреям, располагался Комитет по оказанию помощи семьям запасных евреев-воинов. Квартиры 1, 2, 4–7 сдавались под жилье.30

Еще в 1890-х гг. правление ПХС наметило заменить деревянный забор, ограждавший с улицы ее участок, на каменную ограду с металлической решеткой. Первоначальный проект был сделан Б.И. Гиршовичем. На собранные тогда средства он произвел ремонт фундамента и соорудил нижнюю часть ограды из гранита. В начале 1905 г. продолжили сбор средств для завершения строительства, что было возложено на созданную комиссию (А.Я. Гаркави, М.В. Зив и Я.Р. Эмануил). На заседании правления ПХС 8 мая 1905 г. был заслушан ее доклад о результатах работы. Измененный проект ограды был одобрен на заседании правления ПХС, а затем утвержден Техническим отделом Городской управы 29 июля 1905 г. И об этом была сделана соответствующая надпись на «Генеральном плане места, принадлежащего Петербургской еврейской общине». При этом по совету В.В. Стасова было предусмотрено сделать металлическую решетку в еврейском стиле на основе иллюстраций в книге «Еврейский орнамент». Задача эта была возложена на архитектора Ропета, рисунки которого в 1908 г. были одобрены правлением ПХС. Однако он вскоре умер. Поэтому доработкой проекта и претворением его в жизнь занялся архитектор А.Д. Шварцман. Потребовался дополнительный сбор средств для оплаты изготовления и установки решетки, устройства у ворот фонарей (у главных они были хрустальные), приведения в порядок уличной панели и двора ПХС. А.Д. Шварцман изменил в деталях рисунки Ропета, сделал шаблоны частей ограды, следил за их исполнением в металле. Ремонт фундамента и каменной части ограды был выполнен монументальным мастером Брахманом, металлическая решетка изготовлена на заводе К. Винклера, стекла для фонарей по рисункам А.Д. Шварцмана на заводе Франка. К концу 1909 г. все эти работы были закончены, смонтированы железные ворота, установлены фонари с электрическим освещением. По этому поводу в годовом отчете правления ПХС было сказано: «Все это придает единственному в столице еврейскому храму подобающую красоту и великолепие». Тогда писали, что ПХС «может гордиться этой изящной, вполне художественной оградой».31

В сентябре 1908 г. начался ремонт здания ПХС «с целью восстановления внутренней части ее в мавританском стиле». Средства для этого были получены за счет перезалога здания Еврейских училищ ОПЕ в кредитном обществе. Капитальный ремонт тогда выразился в окраске главного зала и прилегающих помещений. Были сделаны необходимые штукатурные работы, восстановлены лепные украшения, приспособлено для хора чердачное помещение под сводами. В связи с этим в 1909 г. главный зал ПХС для молений был закрыт. Весь указанный ремонт ПХС «с установкой колонн» (видимо, в главном зале они заменялись или ставились дополнительные) проводился также под руководством А.Д. Шварцмана. Был произведен ремонт крыши с ее покраской, «устроена новая канализация». Однако и в 1910 г. внутренняя часть здания ПХС была на ремонте. Поэтому главный зал все еще был закрыт для посещения. В этом году выявилась необходимость замены всей электропроводки, что, видимо, затем было осуществлено. В 1913 г. обсуждался вопрос о пристройке тамбура к боковому входу в здание с левой стороны с целью препятствования попаданию в него холодного воздуха. После консультаций со строителями выяснилось, что это сделать «невозможно по условиям места». Заметим, что 16 августа 1902 г. Техотдел Городской управы утвердил проект «постройки одноэтажного надворного жилого флигеля», который должен был находиться справа от главного здания ПХС.32 Можно полагать, что он какое-то время существовал.

В начале XX в. обязанности общественного раввина в Петербурге продолжал исполнять А.Н. Драбкин, но духовного раввина не было. В связи с этим летом 1906 г. А.Я. Гаркави, Д.Г. Гинцбург и ряд других еврейских деятелей обратились к председателю правления ПХС с письмом. В нем они отмечали, что прошло более 10 лет после смерти духовных раввинов З. Ландау и И.Ш. Ольшвангера. Между тем, как они считали, из-за отсутствия в Петербурге духовного раввина теряется единство евреев. Они приводили в качестве примера Песковскую синагогу, которая «почти отделилась, и ее прихожане изъявляют желание выбрать собственного раввина». «Однако лучше, писали они, – всему еврейскому населению Петербурга избрать общими силами духовного раввина, чем предоставлять это делать одной этой синагоге». Эти деятели считали, что «кандидат в духовные раввины должен обладать высокими душевными качествами и соединять в себе религиозность с глубоким пониманием жизненных вопросов и интересов еврейского населения. Он должен уметь собрать около себя все наиболее благородные и лучшие элементы еврейского общества, являться по временам строгим, разумным и справедливым судьей, когда обстоятельства требуют его вмешательства, примерять враждующих, утешать страждущих и обездоленных, возбуждать возвышенные чувства и стремления, поставить на должную высоту благотворительность и взаимопомощь. Словом, раввин должен создать из отдельных разрозненных единиц сплоченное и сознательное еврейское общество, сильное своим единением и здравым смыслом». Заметим, что члены правления ПХС еще раньше – в 1905 г. – обратили внимание на указанное выше все более усиливавшееся стремление к созданию еще одной синагоги, куда могли переместиться многие прихожане ПХС, включая состоятельных лиц. Это, несомненно, их беспокоило. И они старались объединить евреев всех сословий вокруг ПХС не только путем избрания активного духовного раввина, но и другими способами.33

Почти 25 лет в ПХС прослужил Я.З. Шохер. Он после смерти духовных раввинов более 10 лет исполнял должность помощника общественного раввина, неофициально считался духовным. Однако, как уже отмечалось, наиболее образованными прихожанами он не признавался, они считали, что духовный раввин в Петербурге фактически отсутствует. В ответ на все претензии к нему он писал в МВД, что исполняет эту должность много лет, и просил оставить его на ней, несмотря на «малое образование». Оттуда 14 июля 1906 г. сообщили градоначальнику свое мнение: «Можно оставить ввиду положительного отзыва А.Н. Драбкина о его безукоризненной служебной деятельности». И 20 июня власти разрешили ему баллотироваться на эту должность. Но все хлопоты оказались напрасными в связи с последовавшей его кончиной в ноябре 1906 г.34

На одном из заседаний правления ПХС М.П. Шафир заявил, что 7 мая 1905 г. во время панихиды по евреям, погибшим от рук погромщиков в Житомире, «некоторыми лицами произносились речи, не соответствующие духу синагоги». Возможно, выступавшие обвиняли власти в пособничестве погромщикам. Однако, как утверждал М.П. Шафир, А.Н. Драбкин уклонился от «увещевания» виновных в этом, ушел в свою комнату. На это тот возразил, что «следить за порядком должны не служители культа, а члены правления, которые, однако, редко бывают на молитвах и не влияют положительным образом на моральное состояние прихожан». В свою очередь М.П. Шафир утверждал,

что так как в Петербурге при синагоге имеется только хозяйственное правление, а не духовное, то поэтому следить за порядком «при исполнении предписаний культа» должен сам раввин. В ответ А.Н. Драбкин заявил, что данный случай не является единственным, что «посторонние речи» были и раньше. Он выразил мнение, что лучше всего не обострять положение и предоставить прихожанам возможность беспрепятственно выговориться. Видимо, с этим согласилось большинство членов правления, хотя и было принято обращение к старостам ПХС усилить внимание к соблюдению порядка в ней.35

31 декабря 1906 г. происходили выборы духовного раввина, в которых участвовали уполномоченные, избранные от ПХС и постоянных молелен города. Из рассмотренных кандидатур многие рекомендовали на эту должность принять Э.З. Горфункеля – одного из служителей в ПХС. Однако большинство голосов получили раввины: из Киева – Ш. Аронсон и из Калиша – Й. Лившиц. Но, как оказалось после голосования, сколько-нибудь существенного преимущества ни один из них не получил, а потому духовный раввин тогда избран не был. Через некоторое время правление ПХС пригласило Д.Г. Каценеленбогена на эту должность и просило градоначальника разрешить ему жительство в столице. Об этом 4 марта 1907 г. Департамент общих дел МВД проинформировал ДД МВД. На это из последнего ответили, что «должность духовного раввина в Петербурге не установлена и в разрешении на его проживание в Петербурге нет необходимости». 4 июня градоначальник сообщил в МВД, что А.Н. Драбкин слагает с себя обязанности раввина в связи с плохим состоянием здоровья, а его помощник Я.З. Шохер в прошлом году умер. Поэтому правление ПХС просило до осенних выборов, хотя бы временно, назначить духовным раввином Д.Г. Каценеленбогена, а его помощником – секретаря правления И.И. Гинцбург