"Ты что, милочка, спятила?
– будто говорил ей укоризненный взгляд Филиппа.
– Умерь-ка свой пыл".

Маргарита зарделась и в смущении потупила глаза. На губах Бланки заиграла ехидная усмешка. По всей видимости, она догадалась, в чем дело, и уже открыла рот с явным намерением отпустить колкость в адрес кузины, однако Филипп был начеку. Он торопливо сказал:

– Направляясь к вам, я заметил на площади римские флаги и штандарты. Вы не знаете, с какой это стати, принцесса? Неужели прибыл император?

Маргарита с благодарностью взглянула на него и ответила:

– Нет, только консул Гай Орсини Калабрийский с известием о приближении императорского поезда. Самого Августа Юлия мы ожидаем к вечеру.

– Ах да, теперь вспомнил. Утром меня пытались разбудить по поручению отца, но спросонку я заявил, что и сотня консулов не помешают мне выспаться всласть.

– Еще бы!
– едко заметила Бланка.
– Ведь вы так утомились.

Филипп озадаченно уставился на нее. Эти симптомы были ему хорошо знакомы. В дурном расположении духа Бланка становилась крайне язвительной, и горе тому, кто подвернется ей под горячую руку (вернее, острый язычок), да еще и осмелится пререкаться с нею.

"Вот как!
– подумал Филипп.
– Вижу, ты очень привязана к Матильде."

– Вы правы, кузина, - с готовностью согласился он, лишая, таким образом, Бланку повода для дальнейших злых острот.
– Я в самом деле чувствовал себя уставшим, и даже приезд императора не заставил бы меня встать с постели... Однако постойте! Коль скоро Август Двенадцатый лично приезжает за своей невестой, то и венчание должно состояться сразу же после передачи.

Маргарита пожала плечами.

– Ясное дело! Ведь в противном случае итальянские ханжи-патриции лопнут от негодования: ах, какое вопиющее нарушение правил приличия, подумать только! Венчание назначено на десятое число - на десятое сентября, разумеется...

– Очень существенное уточнение, - съязвила Бланка.
– Не то кузен подумал бы, что на десятое декабря.

Маргарита бросила на нее быстрый взгляд и продолжала:

– Так вот, десятого сентября Август Юлий и Нора повенчаются здесь, в Памплоне, в соборе Пречистой Девы Марии, а уже на следующий день утром отправятся в Рим, где по их прибытии состоится коронация новой королевы Италии.

– Можно подумать, - вставила Бланка, - что до их прибытия.

– А можно подумать, - раздраженно ответила Маргарита, - что у тебя больше неприятностей, чем у меня, что я меньше твоего переживаю за Матильду. Что, в конце концов... Это же ребячество, кузина! Постыдись! Ты ведь не девчушка малая.

К удивлению Филиппа, Бланка не огрызалась и даже попросила прощения за несдержанность, хотя видно было, что она очень расстроена.

"Взрослеет", - отметил он с умилением отца, в один прекрасный день обнаружившего, что его дочь из нескладного подростка превратилась в очаровательную юную девушку.

После этого инцидента разговор за столом увял и лишь изредка молодые люди обменивались скупыми бессодержательными репликами. Когда, наконец, подали десерт, Жоанна, не любившая сладкого, молча поднялась со своего места.

– Ты уже уходишь?
– спросила ее Маргарита.

– Пожалуй, да. Если я не ошибаюсь, у вас намечается разговор не для чужих ушей.

– А разве ты чужая?
– не так чтобы очень настойчиво, скорее ради проформы, запротестовала принцесса.
– Оставайся. Мы люди честные, откровенные, нам нечего от тебя скрывать.

– Однако я пойду.

Маргарита небрежно передернула плечами.

– Воля твоя, сестренка. И пожалуйста - про Рикарда никому ни слова. Передай Александру, что если он станет болтать...

– Не надо угроз, Маргарита. Я просто попрошу его молчать. Меня он послушается.

– Вот и хорошо.

Проводив Жоанну взглядом, Маргарита повернулась к Филиппу.

– Представьте, кузен! Этот бешеный идиот...

– Сиречь виконт Иверо?
– усмехнулся Филипп, по достоинству оценив такую оригинальную характеристику бывшего любовника принцессы.
– И что же с ним приключилось?

– Он едва не покончил с собой.

– Да что вы говорите?!

– Так оно и было. Этой ночью он пытался выброситься с восточной башни. Она у нас самая высокая, а внизу - вымощенный булыжником двор, так что почти наверняка он разбился бы насмерть.

– Но он не выбросился, как я понимаю.

– Только благодаря кузену Бискайскому. Порой у него бывает бессонница - вот он и шатался ночью по дворцу и случайно забрел именно в эту башню. Жоанна рассказывала, что он спокойно сидел на парапете меж двух зазубрин и дышал свежим воздухом, как вдруг появился кузен Иверо и, точно лунатик, не видя ничего вокруг, направился к краю башни. К счастью, кузен Бискайский вовремя сообразил, что к чему, и в самый последний момент помешал ему совершить эту глупость.