– Ч-чер-рт! Кто это?

– Я, монсеньор, - прозвучал в ответ тихий голос.

– Габриель!
– воскликнул Филипп, одновременно узнав голос и разглядев в потемках лицо.

Тот молча стоял перед ним, положив руку на эфес шпаги.

– Ты-то что здесь делаешь, дружок?

– Жду вас, - как можно спокойнее ответил Габриель, но дрожь в его голосе выдавала волнение, а глаза его лихорадочно блестели.

– Зачем?

– Чтобы проводить вас.

– Что?! Проводить меня?
– Филипп глуповато ухмыльнулся. В его воображении тотчас возникла довольно идиотская картина, как Габриель, два пажа по бокам и разряженный герольд сопровождают его на ночное свидание с любовницей.
– Перестань дурить, Габриель, это вовсе не смешно.

– А я не дурю.

– Тогда пропусти меня, - нетерпеливо произнес Филипп и попытался обойти Габриеля, но тот снова преградил ему путь.

Филипп всплеснул руками и встревожено воззрился на него.

– Послушай, братишка, - ласково спросил он, - с тобой все в порядке?

– Да.

– По твоему виду этого не скажешь. Может быть, ты переутомился? Так ступай отдохни, а утром мы поговорим обо всем, что тебя тревожит. Ты уж прости, но сейчас у меня времени в обрез, не гоже заставлять девушку ждать. Ну, как, по рукам?

– Нет!
– мелодичный тенор юноши сорвался на пронзительный фальцет. Он отступил на шаг и выхватил из ножен шпагу.

Из груди Филиппа вырвался сдавленный крик, вобравший в себя целую гамму чувств от искреннего изумления до неподдельного ужаса. Он испуганно отпрянул.

– Нет, монсеньор, - с жаром произнес Габриель.
– К НЕЙ вы не пойдете.

Филипп громко застонал и прислонился спиной к стене.

– Понятно!
– выдохнул он.
– Боже, какой я недотепа!

– Это уж точно, - подтвердил Габриель с какими-то странными интонациями в голосе.
– Догадливостью вы впрямь не блеснули.

– Извини, братишка, я не заметил... Вернее, не обратил внимания. Ты с самого начала вел себя очень странно, но я как-то не придал этому значения.

– Еще бы! Ведь вы только и думали о том, как бы поскорее соблазнить Матильду.

Между ними повисла неловкая пауза. Филипп не собирался возражать или оправдываться. Габриель был настроен слишком агрессивно, чтобы воспринять его доводы.

– Ну ладно, - наконец, произнес он.
– Здесь не самое подходящее место для серьезных разговоров. Пойдем ко мне, там и потолкуем. Добро?

– Нет, - сказал Габриель.
– Не пойду.

– Почему?

– Это мое дело, монсеньор.

Филипп насторожился.

– Что ты задумал, братишка?
– обеспокоено спросил он.

– Это мое дело, монсеньор, - повторил Габриель.

Какое-то время Филипп сосредоточенно молчал, словно что-то считая в уме. Затем произнес:

– Боюсь, не слишком умная мысль пришла тебе в голову, друг мой любезный. Чует мое сердце, наломаешь ты дров! Сейчас ты не в состоянии трезво оценивать свои поступки; не ровен час, такую кашу заваришь... Послушай моего совета, обожди до завтра - утро вечера мудренее. Я обещаю поговорить с принцессой и с этим наглым молодчиком Монтини, и если у тебя серьезные намерения, то я чин-чином попрошу от твоего имени руки Матильды...

– Вам невтерпеж сделать из меня второго Симона?
– неожиданно грубо огрызнулся Габриель.

Филипп печально вздохнул.

– Пожалуйста, не сыпь мне соль на рану. Второго Симона из тебя не выйдет хотя бы потому, что Матильда - ты уж прости за откровенность - ну никак не тянет на вторую Амелину. Поверь, мне больно видеть страдания Симона; я и сам из-за этого страдаю, но ничего поделать не могу - мы оба безумно любим одну и ту же женщину, лучше которой нет никого на свете... твоя сестра, разумеется, не в счет. Амелина в равной степени дорога нам обоим, и я, право, не знаю, хватит ли у меня сил сдержать свое обещание и не спать с нею впредь. Скорее всего, нет... А что до Матильды, то я обещаю и пальцем ее не касаться. Твоя любовь для меня священна; ты брат Луизы, и оскорбить твою любовь все равно, что оскорбить ее светлую память.
– Он положил руку ему на плечо.
– Насчет этого будь спокоен, братишка. Пойдем ко мне, ладно?

Габриель упрямо покачал головой.

– Нет, не пойду.

Филипп раздосадовано крякнул.

– Ну что ж, поступай как знаешь. Но если напортачишь, пеняй только на себя. Я тебя предупредил и дал тебе дельный совет, однако ты не захотел последовать ему - воля твоя, безумец этакий. Учти: Матильда девушка порядочная, застенчивая и крайне впечатлительная. Одно твое появление среди ночи и в таком возбужденном состоянии, несомненно, оттолкнет ее от тебя... А, черт! Вижу, все это без толку. Дай-ка я пройду.

– Куда?
– Габриель снова напрягся.

Филипп задержал дыхание, подавляя внезапный приступ раздражения.

– Самым разумным выходом было бы сейчас же позвать стражу и велеть ей взять тебя под арест. На моем месте Эрнан так бы и поступил. Боюсь, я еще пожалею, что не сделал этого. Горько пожалею.
– Он отобрал у Габриеля шпагу и швырнул ее вглубь коридора.
– К твоему сведению, Матильда далеко не единственная хорошенькая девушка, что живет в этом здании. Не к ней я иду, не к ней! Да буду я проклят вовеки, если когда-нибудь трону ее. Такая клятва тебя устраивает?